Ты слышишь как за твоей спиной, тросы, опускающие декорацию в стилистике палехской миниатюры, скрепят, резонируя низкочастотную дрож по деревянному полу. Небо становится черно, силуэты небольшой численности за тобой стоящих наливаются приторным эрзацем цветов. Гул аккордеона, затянувший Фа диез второй октавы втягивает в себя воздух, это длиться так долго, что у тебя появляется мысль, что руки баяниста могли бы опоясать в движении самое большое дерево на планете. Звук аккордеона превращается в гул присущий воображению композиторов-спектралистов. Он наплывает аритмичной волной, при каждом приливе ты медленно дышишь звуком, мозг конденсирует на глазные яблоки тонкую плёнку влаги, которая блестит бледным матовым цветом. По глазам ползут улитки, минуют вены, набухшие на висках подобно лежачим полицейским, смазывают влагой вески.
