Говорит, было всё:
и держали руки над жарким огнём заката,
держали, пока пальцы не начинали обугливаться,
загребали в ботинки лунный песок исследуя кратер
не застёгивая скафандр на последнюю пуговицу
чтобы не шибко душил.
Было всё:
и творил, и жил,
и наматывался кишками на девятый вал,
закуривал и в ладони тушил,
молился, переставал.
Торчал на том, на что лучше и не смотреть,
грузил себя так, что на месяцы зависал,
припадал губами, целовал в запястия смерть,
и только после этого завязал.
Было всё:
и ангелы в небо, и черти в омут,
и мужики на зимнюю спячку в пивную,
резьба по дереву, резня по живому,
соревнования кто кого переревнует.
Сеял, полол, окучивал, собирал,
выметал, выгрызал, лучшего чем себя,
если падало что-то, то подпирал,
ходил на цыпочках, если в доме спят.
Молился куда-то в угол: ответь, ответь,
я и так засыпаю в руках с телефонной трубкой!
Занялся спортом, ходил на танцы, пытался петь,
два раза упал со шпилек, один раз надевал юбку.
Было всё, говорит отжился,
было, что спал двое суток,
а то и три дня не ложился.
И трепался умом и кромсал рассудок,
и прокладывал автостраду к сердцу через желудок.
Говорит,
чёрт не знал, с кем я обедал во фраке,
пил, знаешь ли, и сухую воду,
ехал на фронт и ходил в атаки,
говорит, смотри, это я на фото.
Было всё, говорит, и себя уродовал,
и говорил слова в набитый до сцены зал.
Только стихи, как ты, никогда не пробовал,
и только, как один мой знакомый,
ни разу не воскресал.
11 октября 2011
