На вековые леса — снег пушистыми шапками.
Только будущее зыбкое теперь, шаткое.
Скоро и некому станет глядеть в чащу с ласки.
Белизна родная кровью сочит красной.
Прём врагом обманутые, косяком в бредень.
Юные совсем ещё души уже червями изъедены.
Всю грязь почитать заставляют и славить,
На колени добровольно встаём без памяти.
Истово молясь, дабы без перерыва пёрло.
А сзади кто-то подойдет и полоснёт по горлу.
Тут и Вера вспыхнет — в ладони оберег.
Только красная струей уже брызжет на белый снег.
Враг хитер как дьявол, работа без риска.
С этой войной нас осмеивают даже близкие
Тропой окольной, в тени, и воздух затих.
Уходим в ледяную ночь умирать за своих.
Рано по утру на гром боя пойду из обители.
В дорогу брось упрёк, взглядом проводи презрительным.
Дыры от пуль и клыков на рваном кителе.
Под снегом нехоженым буду только твоим победителем...
Проклятая проклятьями, ядом усыпана снова
Земля под снегом серым, рельсами полосована.
Ноша тяжела, морозами битая ряса.
Распятие — на капроне, и рюкзак с боеприпасами.
Будем жить вечно. Лететь над серой гладью,
Одна идея высшая — здесь умереть за братьев.
Глядя на звезды, дорога в гниющие дали.
В чащу тёмную, кишащую хищными тварями.
Настанет наступление, и на небе заискрится.
Держим напор вражеский на подступе к границе.
Руками разрывая плоть, подыхаем от вони.
Я чувствую поджилками, что нас здесь похоронят...
Отрядами идём, по лесу мелькая бликами.
Коварные подножки ставя шествию великому —
Армии разврата, ведомой низменной целью...
Пусть наша кровь станет в пасти их ядом смертельным.
Рано по утру в бой пойду из обители.
В дорогу брось упрёк, взглядом проводи презрительным.
Дыры от пуль и клыков на рваном кителе.
Под снегом нехоженым буду только твоим победителем...
