"I do not exist,"
we faithfully insist
sailing in our separate ships,
and in each tiny caravel-
tiring of trying, there's a necessary dying
like the horseshoe crab in its proper season sheds its shell
such distance from our friends,
like a scratch across a lens,
made everything look wrong from anywhere we stood
and our paper blew away before we'd left the bay
so half-blind we wrote these songs on sheets of salty wood
you caught me making eyes at the other boatmen's wives
and heard me laughing louder at the jokes told by their daughters
I'd set my course for land,
but you well understand
it takes a steady hand to navigate adulturous waters
the propeller's spinning blades held acquaintance with the waves
as there's mistakes I've made no rowing could outrun
the cloth low on the mast like to say I've got no past
but I'm nonetheless the librarian and secretary's son
with tarnish on my brass and mildew on my glass
I'd never want someone so crass as to want someone like me
but a few leagues off the shore, I bit a flashing lure
and I assure you, it was not what it expected it to be!
I still taste its kiss, that dull hook in my lip
is a memory as useless as a rod without a reel
to an anchor-ever-dropped-seasick-yet-still-docked
captain spotted napping with his first mate at the wheel
floating forgetfully along, with no need to be strong
we keep our confessions long and when we pray we keep it short
I drank a thimble full of fire and I'm not ever going back
Oh, my God!
"I do not exist," we faithfully insist
while watching sink the heavy ship of everything we knew
if ever you come near I'll hold up high a mirror
Lord, I could never show you anything as beautiful as you & Quot; я не существую, и Quot;
мы добросовестно настаивать
парусный спорт в нашей отдельных судов,
и в каждом крошечном caravel-
утомительно пытаться, есть необходимое умирание
как подкова крабы в надлежащем сезона сбрасывает оболочку
такое расстояние от наших друзей,
как нуля через объектив,
сделал все выглядят неправильно в любом месте мы стояли
и наша газета сдул, прежде чем мы оставили на залив
так полуслепой мы писали эти песни на листах соленой дерева
Вы поймали меня глазки жен других судоводителей,
и услышал меня смеяться громче шуток, рассказанных их дочерей
Я установил мой курс на землю,
но вы хорошо понимаю
она занимает твердую руку, чтобы перейти adulturous воды
спиннинг лезвия пропеллер провели знакомство с волнами
как там ошибки, которые я сделал не по гребле не может обогнать
ткань низко на мачте бы сказать, что я никогда не получил прошлое
но я, тем не менее библиотекарь, секретарь зятя
с налетом на моем латуни и плесени на моем стакане
Я никогда не хочу кого-то так грубый, хотите кого-то вроде меня
но несколько лиг от берега, я укусил мигающий приманку
и, уверяю вас, это было не то, что ожидал, что будет!
Я до сих пор вкус его поцелуя, что скучно крюк в губу
это память, как бесполезным в качестве стержня без катушки
на якорь когда-либо сброшенных-морская болезнь-еще-еще-стыковка
Капитан заметил врасплох с его первого помощника за рулем
плавающей забывчивости вместе, без необходимости быть сильным
мы держим наши конфессии давно и когда мы молимся, мы держать его коротким
Я выпил наперсток, полный огня, и я никогда не возвращаюсь
Боже мой!
& Quot; я не существую, и Quot; мы добросовестно настаивать
во время просмотра потопить тяжелый корабль из всего, что мы знали,
если бы вы подойти я буду держать высоко зеркало
Господи, я никогда не мог показать тебе что-нибудь, как красиво, как вам Смотрите также: | |
