Тот сон был первым камнем в фундаменте безумия.
И я, смеясь и потакая бреду, нырнул за ним.
Там нитями жемчужными сверкали листья бледные,
И лилии цвели из черепов пришедших первыми,
и пожирали жизнь.
А я не замечал, что раз нырнув, я начал свой полет-паденье,
финал которого - к тем самым черепам и выбор есть один,
лишь вниз,
вниз,
вниз.
И сколько пальцы не сцепляй, им крыльями
Не стать ни при каком раскладе и положеньи звезд.
Мой череп тоже будет там, среди прекрасных бледных лилий,
а может даже, неземных чудесных роз,
с открытым в ужасе иль изумленьи ртом.
Сейчас или потом,
Хотелось бы – потом.
Когда-нибудь потом.
Но пальцы все равно не станут крыльями,
В моих глазницах прорастут чудесные цветы
Я - нелетающая пешка,
бессильная
что-либо предложить круговороту вечной красоты.
Лишь сны,
свои навязчивые сны.
Я падал и кричал в немое нечто,
В отчаянном горячечном бреду.
Пространство вокруг тела вьется,
И лилии внизу цветут так беззаботно и беспечно,
Им некуда спешить, сейчас полет-паденье оборвется
И я, раскрыв объятья, упаду.
Я все летел, и аромат пьянящей бездны
Вплетался в сны.
И перед тем, как окончательно исчезнуть,
Я вдруг внезапно осознал все правила игры…
Замри!
Замри.
Замри…
