Rejoice, rejoice a noble birth, a prince is born.
Behold the birth of violence, beasts of fang and feather cry for our concrete rapture,
and if we beg to be put down, unto us the most inspired storm.
A princess ravaged by her prince behold; the birth of sex and distance, two frail corpses both were they, his eyes were the first to stray... every tree held fast the earth to sky.
Concrete replaces every branch and twig as they were frayed upon the birth of ambition. The heavens filled our gilded vessel with poison tears, before we drink, I propose a toast, a final prayer.
Here's to the watchers in the wood, here's to the last days, unto us a most inspired song.
Shaper, stop the music.
Halt the harp strings whose chords confuse our histories with textures.
With the disheartened chorus of a hymnal whose choir is the conviction of the starving, artless, tempted by the feast of proof that this body of work has worth.
Uncertain as the fingering of a chord torn prematurely from a piano's womb.
As we fill our precious lungs with concrete, that faithful shade, a shaper's song is stopped short- a dying breath a singing shore.
Then the only movement and the last remains of grace:
Pollen falling off the simple hinge joint leg upon the final breath of a dragonfly.
A cardinal, lost but headstrong in mid flight cries for our concrete rapture, wade...
in the water, wade. Let the flood swell, thank the storm for her tears.
The faithful say its beautiful, its god's will
but the fool knows what the prophets have seen, no salvation's impending.
The faithful say its beautiful, its god's will let the flood swell and the bodies that break we'll just float down the river. Stay tame, soft river, while we weigh our faith, stay sweet, run softly, sweet river, the fool who wades in doubt will float like concrete.
Come and fill your lungs. Come and fill your lungs.
There's so much hope buried underneath tragedy, its the same shade as concrete.
The faithful say its beautiful, its god's will, let the flood swell
on the loudspeaker sermons and a parish descending.
There's so much hope buried underneath tragedy, its the same shade as concrete.
Let the flood swell. Радуйся, радуйся благородный рождение, князь родился.
Вот рождение насилия, звери клык и перо крик для нашего конкретного восторга,
и если мы просим, чтобы положить вниз, к нам самых вдохновенных буря.
Принцесса разорили ее князя вот, рождение от пола и на расстоянии, два хилых трупы и они были, глаза были первыми отклониться ... всякое дерево состоится быстрый землю в небо.
Бетон заменяет каждый филиал и прут, как они были изношены на рождение амбиций. Небеса заполнены наш позолоченный сосуд с ядом слезами, прежде, чем мы пьем, я предлагаю тост, окончательное молитву.
Вот к наблюдателям в лесу, вот в последние дни, к нам наиболее вдохновили песни.
Формирователь, остановить музыку.
Стой струны арфы, чьи аккорды путать наши истории с текстурами.
С обескураженного хоре псалтырь которого хор убеждение голодающих, бесхитростный, искушает праздник доказательство того, что этот орган имеет работы стоит.
Неопределенный как пальцами аккорда разорванной преждевременно от чрева пианино.
Как мы заполняем наши драгоценные легкие бетона, что верный оттенок, песня формирователь в остановленном кратко- умирающего дыхании пение берега.
Тогда только движение и последние остатки благодати:
Пыльца падает простой шарнирного соединения ногу на последнего дыхания стрекозы.
Кардинальное, потерянные, но упрямый в середине полета плачет нашем конкретном восторга, Уэйд ...
в воде, вброд. Пусть наводнения зыбь, спасибо шторм ее слез.
Верующие говорят, свой прекрасный, волю своего бога
но дурак знает, что пророки видели, нет спасения никогда предстоящем.
Верующие говорят, его красивые, его Божьей позволит зыбь от наводнений и тела, которые нарушают мы просто плыть по реке. Пребывание приручить, мягкий реку, в то время как мы взвешиваем нашу веру, оставаться сладкий, работать тихо, сладкий реку, дурака, который пробирается в сомнения будут плавать, как бетон.
Приходите и заполнить ваши легкие. Приходите и заполнить ваши легкие.
Там так много надежды похоронены под трагедии, его же оттенок, как бетон.
Верующие говорят, что его красивая, воля своего бога, пусть наводнений зыбь
на акустических проповедей и приходской убыванию.
Там так много надежды похоронены под трагедии, его же оттенок, как бетон.
Пусть наводнения зыбь. Смотрите также: | |
