(архидиакон Роман)
Когда смолкает шум житейских битв,
И страстных волн кипенье затихает,
Приходит время покаянья и молитв,
И суетное сердце отдыхает.
Неспешной струйкой белой вьется дым кадильный,
Закрыта дверь на ключ и в келье тишина,
А пред иконами так трепетно, так сильно,
Прочь разгоняя сумрак теплится свеча.
Как вожделен, как светел Твой покой,
Как сладостно молитвы вдохновенье,
О, дай мне Господи житейских смут забвенье,
Когда душа беседует с Тобой.
Гори ясней свеча, пусть мрак сомнений сгинет,
Пусть ярким пламенем зардеется душа,
Во тьме отчаянья, в непроглядной мгле унынья,
Гори ясней, гори моя свеча.
Кто не был скорбен, тот не испытал,
Блаженный миг скорбей земных забвенье,
И радость обретенного спасенья,
Доступна лишь тому, кто погибал.
Неспешной струйкой белой вьется дым кадильный,
Закрыта дверь на ключ и в келье тишина,
А пред иконами так трепетно, так сильно,
Прочь разгоняя сумрак теплится свеча.
(Archdeacon Roman)
When the noise ceases everyday battles
And passionate waves boiling subsides,
There comes a time of repentance and prayer,
And vanity heart is resting.
Slowly trickle of white smoke curls of incense,
Closed door and in the cell silence,
And before the icons so tenderly, so much,
Off dispersing dusk glimmer of a candle.
As lust as bright thy peace,
How sweet prayers inspiration,
Oh, Lord, give me life's troubles oblivion,
When the soul is talking with you.
Gori clearer candle, let the darkness of doubt perish,
Let the bright flame zardeetsya soul
In the darkness of despair, in the impenetrable gloom of despondency
Gori clearer, burn my candle.
Who was not grief, he has not experienced,
Blessed moment of earthly sorrows oblivion,
And the joy of being saved,
Available only to those who perished.
Slowly trickle of white smoke curls of incense,
Closed door and in the cell silence,
And before the icons so tenderly, so much,
Off dispersing dusk glimmer of a candle. Смотрите также: | |
