Я рвался в бой, я пел, я надрывался,
Сорил деньгами, словно чешуей,
Мне хмель в башку три дня подряд стучался,
Все не давал отправится домой.
За эти дни менялась обстановка,
Менялись: сны, машины, кабаки,
Нам сквозь туман маячила швартовка,
Как кораблям при шторме маяки.
Дошли до предела и сердце, и тело, душа норовит на покой,
Чертенок из ада сидит с нами рядом, такой же, как мы, никакой.
Давай махнем по сто за свадьбу с бубенцами,
По двести грамм за каждую из дам,
И наплевать, что завтра будет с нами,
Когда допьем последние сто грамм.
Еще стаканчик за того, кто в море,
За Рождество распятого Христа,
За тех, кто с нами в радости, и в горе,
Сквозь годы, до могильного креста.
Дошли до предела и сердце, и тело, душа норовит на покой,
Чертенок из ада сидит с нами рядом, такой же, как мы,
Еще стаканчик за того, кто в море,
За Рождество распятого Христа,
За тех, кто с нами в радости, и в горе,
Сквозь годы, до могильного креста.
Дошли до предела и сердце, и тело, душа норовит на покой,
Чертенок из ада сидит с нами рядом, такой же, как мы, никакой.
Дошли до предела и сердце, и тело, душа норовит на покой,
Чертенок из ада сидит с нами рядом, такой же, как мы, никакой.
