Любая женщина – как свежая могила:
из снов, из родственников,
сладкого, детей…
Прости её. Она тебя любила.
А ты кормил – здоровых лебедей.
Но детским призракам (я это точно знаю) -
не достучаться им –
до умного – меня…
А ты – их слышишь – теплая, тупая,
непоправимая –как клумба, полынья.
Стихотворение – простое, как объятье -
гогочет, но не может говорить.
Но у мужчин – зато -
есть вечное занятье:
жён, как детей, –из мрака – выводить.
И каждый год – крикливым, птичьим торгом
я занимаюсь в их – живой – груди:
ту женщину,
наевшуюся тортом,
от мук, пожалуйста, – избавь и огради!
Все стихтворения –
как руки, как объятья.
(…от перьев, пуха их – прикрой меня – двумя!)
Да, у мужчин – другие есть занятья,
но нет других – стихотворений – у меня.
…Ты мне протягиваешь – руку наудачу,
а я тебе – дырявых лебедей.
Прости меня.
Я не пишу, я плачу –
над бедной-бедной – девочкой – моей…
***
Но я ещё прижмусь к тебе — спиной,
и в этой — белой, смуглой — колыбели —
я, тот, который — всех сильней — с тобой,
я — стану — всех печальней и слабее...
А ты гордись, что в наши времена —
горчайших яблок, поздних подозрений —
тебе достался целый мир, и я,
и густо–розовый
безвременник осенний.
Я развернусь лицом к тебе — опять,
и — полный нежности, тревоги и печали —
скажу: «Не знали мы,
что значит — погибать,
не знали мы, а вот теперь — узнали».
И я скажу: «За наши времена,
за гулкость яблок и за вкус утраты —
не как любовника —
(как мать, как дочь, сестра!) —
как современника — утешь меня, как брата».
И я скажу тебе,
что я тебя — люблю,
и я скажу тебе, что ты — моё спасенье,
что мы погибли (я понятно — говорю?),
но — сдерживали — гибель — как умели. Any woman - like a fresh grave:
from dreams, from relatives,
sweet, children ...
Forgive her. She loved you.
Are you fed - healthy swans.
But the ghosts of children (I know) -
do not reach them -
to smart - I ...
And you - hear them - warm, dull,
irreparable -like bed, wormwood.
The poem - as simple as a hug -
She cackles, but can not speak.
But the men - but -
there are always busy:
wives as children -from darkness - output.
And every year - shrill, bird bargaining
I am engaged in them - alive - Breast:
the woman
after eating a cake,
from the torment, please - and deliver fencing!
All stihtvoreniya -
both hands as his arms.
(... From feathers, fluff them - Cover me - two!)
Yes, men - there are other employment,
but there is no other - poems - I have.
... You're stretching me - his hand at random,
and I'll - leaky swans.
Forgive me.
I do not write, I was crying -
over the poor-poor - a girl - my ...
***
But I still press to you - back
and in that - white, dark - the cradle -
I'm the one that - the strongest - with you,
I - I will - all the sadder and weaker ...
And you're proud that in our times -
most bitter apples later suspicions -
You got the whole world, and I,
and dark-pink
autumn crocus.
I turn around to face you - again,
and - full of tenderness, anxiety and sadness -
I say "we did not know,
that means - perish
we did not know, and now - to learn. "
And I say: "In our times,
gulkost for apples and for the loss of taste -
not as a lover -
(as a mother, as a daughter, sister!) -
as a contemporary - comforted me as a brother. "
And I'll tell you,
that I love you - love,
and I will tell you that you - my salvation,
we were lost (I understand - I say?)
but - held back - death - as they could. Смотрите также: | |
