В дверь уже давно стучали, все громче и громче, и Виктор, наконец,
услышал, но не испугался, потому что это был не тот стук. Обыкновенный
радующий стук мирного человека, который злится, что ему не открывают. Виктор
открыл дверь. Это был Голем.
-- Веселитесь! -- Сказал он. -- Павора арестовали.
-- Знаю, знаю, -- сказал Виктор весело. -- Садитесь, слушайте...
Голем не сел, но Виктор все равно ударил по струнам и запел:
Сыт я по горло, до подбородка,
Даже от песен стал уставать.
Лечь бы на дно, как подводная лодка,
Чтоб не могли запеленговать...
-- Дальше я еще не сочинил, -- крикнул он. -- Дальше будет водка...
Молодка... Лагерь не тетка... А потом -- слушайте:
Не помогают ни девки, ни водка,
С водки -- похмелье, а с девок -- что взять?
Лечь бы на дно, как подводная лодка,
И позывных не передавать...
Сыт я по горло, сыт я по глотку,
О-о-ох, надоело пить и играть!
Лечь бы на дно, как подводная лодка,
Чтоб не могли запеленговать...
-- Все, -- крикнул он и швырнул банджо на кровать. Он чувствовал
огромное облегчение, как-будто что-то изменилось, как будто он стал нужен
там, над бруствером, на виду у всех, -- оторвал руки от зажмуренных глаз и
оглядел серое грязное поле, ржавую колючую проволоку, серые мешки, которые
раньше были людьми, нужное, бесчестное действие, которое раньше было жизнью,
и со всех сторон над бруствером поднялись люди и тоже огляделись, и кто-то
снял палец со спускового крючка...
АБС "Гадкие лебеди"
