Я когда-то умру, мы когда-то всегда умираем,
Как бы так угадать, чтоб не сам, чтобы в спину ножом.
Убиенных щадят, отпевают и балуют Раем,
Не скажу про живых, а покойников мы бережем.
В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок,
И ударит душа на ворованных клячах в галоп.
В дивных райских садах наберу бледно-розовых яблок.
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
Прискакали, гляжу пред очами не райское что-то,
Неродящий пустырь и сплошное ничто, беспредел.
И среди ничего возвышались литые ворота,
И огромный этап, тысяч пять на коленях сидел.
Как ржанет коренной! Я смирил его ласковым словом,
Да репьи из мочал еле выдрал и гриву заплел.
Седовласый старик слишком долго возился с засовом
И кряхтел и ворчал, и не смог отворить, и ушел.
И измученный люд, не издал ни единого стона,
Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел.
Здесь малина, братва, нас встречают малиновым звоном!
Все вернулось на круг, и распятый над кругом висел.
Всем нам блага подай, да и много ли требовал я благ?
Мне, чтоб были друзья, да жена чтобы пала на гроб,
Ну а я уж для них наберу бледно-розовых яблок.
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых,
Это Петр Святой, Он апостол, а Я остолоп.
Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженных яблок,
Но сады сторожат, и убит я без промаха в лоб.
И погнал я коней прочь от мест этих гнилых и зяблых,
Кони просят овсу, но и я закусил удила.
Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок,
Для тебя привезу, ты меня и из рая ждала! I used to die, we've always die,
How would guess so , not to himself , to the back with a knife.
Slain spared , burial service and indulge Paradise,
Not to say about the living and the dead , we cherish .
In the dirt hit his face , overwhelmed with prettier side,
And hit on the stolen soul nags at a gallop.
In the wondrous paradise gardens gathering a pale pink apples.
Sorry , gardens guard and shoot without a miss in the forehead.
Rode , I looked in the sight of paradise is not something
Nerodyaschy wasteland and sheer nothingness, chaos.
And nothing stood among the cast gate,
And a huge stage , five thousand sat on his lap .
Rzhanet as root! I am humbled him a kind word ,
Yes repi of urine hardly ripped and braided mane .
The gray-haired old man too long tinkered with the bolt
And groaned and grumbled , and was unable to open , and walked away.
And exhausted people, did not make a single groan ,
Only squatted suddenly numbed knees moved .
Here raspberries , brothers , we are greeted by the ringing of raspberry !
All returned to the circle , and the crucified hung above the circle .
Bring us all good , and how much do I claimed benefits ?
Me to have friends , and wife to fell on the coffin ,
Well, I do for them gathering a pale pink apples.
Sorry , gardens guard and shoot without a miss in the forehead.
I found an old man in tears on his cheeks flabby ,
This St. Peter , the apostle He and I mutt .
That booths gardens , in whom Prorva frozen apples
But gardens guard , and I killed without a miss in the forehead.
And I drove the horses away from these places and rotten Zyablov,
Coney ask oats , but I ate a bit .
Along the cliff with a whip in his bosom apples over a precipice ,
For you bring , you and me from paradise waiting ! Смотрите также: | |
