над стеной крыло самолета, под ним
фотографии нежности, черно-белые кипарисы.
ты должна была позвонить ровно в семь,
но оно не случилось. Ни слов, ни писем,
ни смс – телефонное «шшш». В горсти коптишь
разве что пустоту, и твой тихий уставший голос
/три часа после/ "ты так часто ды-шишь»
я же дурнею от цвета твоих волос.
Как бы все было, если бы от тебя
не оттолкнулся ветер, не наскочил, не сдвинул
с места? Собственно говоря,
скажи, как бы все это было?
Стул и еще один, стол, состаренный наждаком
вроде эффекта старения всякой мебели. Лица
смяты. И чувствуешь себя горлом, в котором ком
не может самостоятельно прокатиться.
Три часа после. Неподдельно легко внутри.
Больше сигнал этой лампочки мне не виден.
Если ты зажигаешься, то гори
или убей того, кто тебя обидел.
Ну и последнее в этом собранном веществе
выглядит все слишком приторным, даже вспоротым.
Ты говоришь: «я знаю очень многое о тебе».
- Все, что ты говоришь, мне безумно дорого.
