а она говорит: "иди уж тогда один, или с кем угодно - но всё-таки ты иди, а таких, как я, говорит - в общем, пруд пруди, миллион на рупь."
он смеется: "я пригрелся к твоей груди, хоть целуй меня, хоть в ад за собой веди, а уйти решишь - так всё же предупреди, я тогда умру."
а она говорит: "куда тебе - умирать? ведь тебе играть и публику собирать, ты аккордом бей и диски свои пирать, а меня - пусти."
он вздыхает: "ну, вот как тебе объяснять - ведь с тобой проститься - то же, что кожу снять, как в ладони стрекозу закрутить и смять, как дитя растить"
а она говорит: "куда мне теперь к тебе? ты герой, - говорит, а я выскочка и плебей, вот играй, говорит теперь на свой трубе - открывай свой счет".
он рыдает и поет, как ночной прибой: "ну вот, хочешь, - говорит, - разобью гобой, мне плевать, - говорит - вот я ведь уже с тобой, так чего ж еще?
я ведь с музыкой, - говорит, всё веду войну, я кричу в ее горячую пелену, мол, прими, говорю, впусти, мол еще одну, по знакомству, так.
а она говорит: "мы вместе, а я нигде, я сушу слова на старой словороде, я копаюсь в их горячей гнилой руде, но опять не в такт.
я ведь вечно пораженщина - говорит, я живу - да вот внутри у меня горит - у меня ведь дистония, нефрит, гастрит - ну, куда до вас.
он хохочет: "да, в обиду тебя не дашь, но когда ты, дорогая, меня продашь, то купи бумаги нотной и карандаш, я впишу тебя в этот вальс.
я впишу тебя в свой солнечный разнобой, тонким контуром, щекой на ветру рябой, в этот свет, далекий страшный и голубой, в эту даль и боль
чтоб когда захочешь - быть тебе не одной, чтобы быть тебе и нотами и струной, у тебя выходные, а у меня входной, но ведь я с тобой.
я шепчу ей, что кончается тишина, что смешна вина, что чаша полна вина, что заря бледна, что ночь впереди темна. что закат - в дугу..
я шепчу ей, что пою ее и кляну. что я ради нее, что хочешь, переверну. что боюсь ее, никому ее не верну. и она тихонько рождается между губ. and she says: & quot; go even then alone, or with anyone - but still you go, and like I said - just a dime a dozen, a million on the ruble. & quot;
he laughs: & quot; I warmed your chest, even kiss me, though hell of a lead, and decide to leave - so still warned I was going to die. & quot;
and she says: & quot; where you - die? because you play and the public to collect, you hit a chord, and drives their feast, and I - let. & quot;
He sighs: & quot; well, that's how you explain - because you say good-bye - the same as the skin removed, as in the palm of your hand and crush twist dragonfly as a child to grow & quot;
and she says: & quot; where am I going to see you? you're a hero, - says, and I plebeian upstart, and, here's the game, is now said to his pipe - open your account & quot ;.
He weeps and sings like the night surf: & quot; well, that's, like, - he says - break oboe, I do not care - said - that I'm already with you, so what else?
I'm with the music - he says lead all war, I cry in her hot haze, they say, take, say nothing, they say another, an acquaintance so.
and she says: & quot; we are together, and I never, I dry words on old slovorode, I dig in their hot rotten ore, but again not to the beat.
I'm forever porazhenschina - said, I live - but that's burning inside me - because I have dystonia, nephritis, gastritis - Well, where is up to you.
He laughs: & quot; Yes, you do not give offense, but when you, my dear, I sell, then buy musical paper and a pencil, I'll aim you in this waltz.
I'll aim you in your solar inconsistency, a thin outline, pockmarked cheek in the wind, in this light, a distant terrible and blue, this distance and pain
so when you want - do not you be the one to be you, and notes and a string, you have a weekend, and I have input, but I'm with you.
I whisper to her that ending the silence that ridiculous fault that bowl full of wine, that pale dawn that the dark night ahead. that the sunset - an arc ..
I whisper to her that I sing it, and I swear. I'm for it, what you want, turn. I fear it, no it is not true. and she quietly born between the lips. Смотрите также: | |
