Книгопродавец.
Стишки для вас одна забава,
Немножко стоит вам присесть,
Уж разгласить успела слава
Везде приятнейшую весть:
Поэма, говорят, готова,
Плод новый умственных затей.
Итак, решите: жду я слова:
Назначьте сами цену ей.
Стишки любимца муз и граций
Мы вмиг рублями заменим
И в пук наличных ассигнаций
Листочки ваши обратим...
О чем вздохнули так глубоко?
Не льзя ль узнать?
Поэт.
Я был далеко:
Я время то воспоминал,
Когда, надеждами богатый,
Поэт беспечный, я писал
Из вдохновенья, не из платы.
Я видел вновь приюты скал
И темный кров уединенья,
Где я на пир воображенья,
Бывало, музу призывал.
Там слаще голос мой звучал:
Там доле яркие виденья,
С неизъяснимою красой,
Вились, летали надо мной
В часы ночного вдохновенья!..
Всё волновало нежный ум:
Цветущий луг, луны блистанье,
В часовне ветхой бури шум,
Старушки чудное преданье.
Какой-то демон обладал
Моими играми, досугом;
За мной повсюду он летал,
Мне звуки дивные шептал,
И тяжким, пламенным недугом
Была полна моя глава;
В ней грезы чудные рождались;
В размеры стройные стекались
Мои послушные слова
И звонкой рифмой замыкались.
В гармонии соперник мой
Был шум лесов, иль вихорь буйный,
Иль иволги напев живой,
Иль ночью моря гул глухой,
Иль шопот речки тихоструйной.
Тогда, в безмолвии трудов,
Делиться не был я готов
С толпою пламенным восторгом,
И музы сладостных даров
Не унижал постыдным торгом;
Я был хранитель их скупой:
Так точно, в гордости немой,
От взоров черни лицемерной
Дары любовницы младой
Хранит любовник суеверный.
Книгопродавец.
Но слава заменила вам
Мечтанья тайного отрады:
Вы разошлися по рукам.
Меж тем как пыльные громады
Лежалой прозы и стихов
Напрасно ждут себе чтецов
И ветреной ее награды.
Поэт.
Блажен, кто про себя таил
Души высокие созданья
И от людей, как от могил,
Не ждал за чувство воздаянья!
Блажен, кто молча был поэт
И, терном славы не увитый,
Презренной чернию забытый,
Без имени покинул свет!
Обманчивей и снов надежды,
Что слава? шопот ли чтеца?
Гоненье ль низкого невежды?
Иль восхищение глупца?
Книгопродавец.
Лорд Байрон был того же мненья;
Жуковский то же говорил;
Но свет узнал и раскупил
Их сладкозвучные творенья.
И впрям, завиден ваш удел:
Поэт казнит, поэт венчает;
Злодеев громом вечных стрел
В потомстве дальном поражает;
Героев утешает он;
С Коринной на киферской трон
Свою любовницу возносит.
Хвала для вас докучный звон;
Но сердце женщин славы просит:
Для них пишите; их ушам
Приятна лесть Анакреона:
В младые лета розы нам
Дороже лавров Геликона.
Поэт.
Самолюбивые мечты,
Утехи юности безумной!
И я, средь бури жизни шумной
Искал вниманья красоты.
Глаза прелестные читали
Меня с улыбкою любви:
Уста волшебные шептали
Мне звуки сладкие мои...
Но полно! в жертву им свободы
Мечтатель уж не принесет;
Пускай их юноша поет.
Любезный баловень природы.
Что мне до них? Теперь в глуши
Безмолвно жизнь моя несется;
Стон лиры верной не коснется
Их легкой, ветреной души:
Не чисто в них воображенье:
Не понимает нас оно,
И, признак бога, вдохновенье
Для них и чуждо и смешно.
Когда на память мне невольно
Придет внушенный ими стих,
Я так и вспыхну, сердцу больно:
Мне стыдно идолов моих.
К чему, несчастный, я стремился?
Пред кем унизил гордый ум?
Кого восторгом чистых дум
Боготворить не устыдился?.....
Книгопродавец.
Люблю ваш гнев. Таков поэт!
Причины ваших огорчений
Мне знать не льзя: но исключений
Для милых дам ужели нет?
Ужели ни одна не стоит
Ни вдохновенья, ни страстей,
И ваших песен не присвоит
Всесильной красоте своей?
Молчите вы?
Поэт.
Зачем поэту
Тревожить сердца тяжкой сон?
Бесплодно память мучит он.
И что ж? какое д Bookseller.
Poems for you a fun,
A little bit once you sit down,
Already managed to disclose the glory
Everywhere pleasant news:
The poem, say, ready,
The fruit of the new mental ploys.
So decide: I'm waiting for a word:
Give yourself the price of her.
Poems favorite of the Muses and Graces
We instantly replace rubles
And a bunch of cash bills
Leaflets your turn ...
What sighed so deeply?
I do not know lzya eh?
Poet.
I was away:
I'm mindful of the time,
When hopes of a rich,
Poet careless, I wrote
From inspiration not from the board.
I saw again the cliffs shelters
And the dark shelter of solitude,
Where am I on the feast of the imagination,
Sometimes she called Muse.
It is sweeter than my voice sounded:
They share a bright vision,
With inexplicable beauty,
Hovered, flew over me
In the hours of the night inspiration! ..
All care gentle mind:
Flowering meadow, the brightness of the moon,
In the chapel dilapidated storm noise,
Old women wonderful devotion.
What demon possessed
My games leisure;
For me he was flying everywhere,
I whispered sounds wonderful,
And heavy, fiery disease
My head was full;
In her wonderful dreams were born;
The slim size flocked
My obedient words
And voiced rhyme closed.
The harmony of my opponent
There was noise forest il violent whirlwind,
Ile Orioles tune alive,
Or at night the sea roar deaf
Or whisper river tihostruynoy.
Then, in the silence of the works,
Share I was not ready
With a crowd of fiery enthusiasm,
And the sweet gifts of the Muse
Do not humiliate shameful bargaining;
I was the keeper of a mean:
Yes, the pride of the dumb,
From the eyes of the hypocritical mob
Gifts mistress Mlada
Stores lover superstitious.
Bookseller.
But thank you replaced
My dreams of a secret consolation:
You went to the hands.
Meanwhile, as the dusty bulk
Stale prose and poetry
Currently waiting in vain readers
And windy it awards.
Poet.
Blessed is he who himself harbored
Soul creatures of high
And from the people as from the graves,
Not waiting for a sense of retribution!
Blessed are those who silence was a poet
And thorns glory is not twined,
Contempt ink forgotten
Unnamed left the light!
Deceptive dreams and hopes,
What is fame? whisper whether the reader?
Gonen l Low ignorant?
Or delight fool?
Bookseller.
Lord Byron was of the same opinion;
Zhukovsky said the same;
But the light and snatched learned
They are the sweet creations.
Indeed, I envy your destiny:
Executes poet, the poet crowned;
Villains eternal thunder booms
In the offspring of further strikes;
Heroes comforting it;
Corinne kiferskoy on the throne
His mistress lifts.
Praise to you tiresome ringing;
But the heart of women's glory asks:
To write them; their ears
Pleasant flattery Anacreon:
Summer rose in Mlada us
Expensive laurels Helicon.
Poet.
Proud dreams
Solace youth crazy!
And I, amid the storms of life noisy
I seek attention beauty.
Eyes pretty reading
I love me with a smile:
The mouth of the magical whisper
I sweet sounds of my ...
But enough! to sacrifice their freedom
Dreamer alone will not bring;
Let them boy sings.
My dear darling of nature.
What am I to them? Now in the wilderness
Silently my life rushes;
Stone lira true touches
Their mild, windy soul:
Do not clean them in the imagination:
Do not we understand it,
And a sign of God, inspiration
For them, and alien and ridiculous.
When I recall unwittingly
Come inspired in them a verse,
I still break out, his heart hurt:
I am ashamed of my idols.
Why, miserable, I wanted?
Before anyone humiliated the proud mind?
Who delight of pure thoughts
Adored not ashamed? .....
Bookseller.
I love your anger. This is a poet!
Reasons for your grief
I do not know lzya: but exceptions
For lovely ladies Shall not?
Shall none worth
No inspiration, no passions,
And your songs are not assigned
Zapped her beauty?
Shut up you?
Poet.
Why poet
Heavy heart to disturb sleep?
Fruitless memory torments him.
And what? a d | |
