Доспехи вдрызг. Шлем сброшен. На смех курам
мой вид. И слава Богу - смерть вблизи.
На борозде войны под Азенкуром
стою, по наколенники в грязи.
Где пала голубая орифламма
в объятья сотни бешеных копыт,
и плачет к отступлению навзрыд
далекий рог. И щит, врезаясь в щит,
кричит, как иудей над пеплом Храма -
В оси еще живого колеса
голов, кирас, блестящих конских крупов
стою, светя средь гор железных трупов
свечой кровоточащего лица.
Виват тебе, неведомый мой брат,
что, налетев всей массой мне на грудь,
от крови пьяный, в плен решил не брать!
Виват огню твоих прекрасных рук.
Руби наотмашь, не дрожи, не целься.
Мой меч - обломок, жду и не бегу.
На лютне стали, мальчик из Уэлльса,
спой реквием последнему врагу.
Аррасских графов ветренный потомок,
я шел, пока хватало сил, бренча
железом. И за жизнь, как за обломок
холодного кастильского меча
держался. Но всему свои пределы -
искромсан щит, забился в корчах конь...
Ты слышишь, слышишь, Пресвятая Дева,
хранившая французов испокон:
когда последний из полка, устав
от боли, опрокинется на шелк
штандарта, сжав подрубленный сустав,
крестом себя по пашне распластав -
не осуди. Пока он мог - он шел.
Виват тебе, неведомый мой брат!
Виват огню твоих прекрасных рук!
Руби наотмашь, не дрожи, не целься.
Мой меч - обломок, жду и не бегу.
На лютне стали, мальчик из Уэлльса,
спой реквием последнему врагу. Armor three sheets. Helmet reset. Laugh chickens
my kind. And thank God - near death.
In the furrow of war under the Agincourt
I am standing on knee pads in the dirt.
Where fell blue Oriflamma
into the arms of hundreds of rabid hooves,
and crying bitterly retreat
distant horn. And shield, crashing into the shield,
shouts, as a Jew on the ashes of the Temple -
The axis of the wheel still alive
goals, cuirasses, brilliant horse Krupov
I stand, light railways in the mountains of corpses
candle bleeding face.
Vivat you, unknown to my brother,
that had sprung up all weight on my chest,
blood drunk prisoner decided not to take!
Viva fire your beautiful hands.
Ruby backhand, do not tremble, not to aim.
My sword - chip, wait and do not run.
Lute steel boy Uellse,
sing a requiem last enemy.
Arras graphs windy descendant
I walked until enough forces jingling
iron. And in life, like a chip
cold Castilian sword
I held. But all their limits -
shredded shield, huddled in convulsions horse ...
Do you hear, do you hear, the Blessed Virgin,
Since the dawn of treasured French:
when the last of the regiment, the charter
pain, capsize silk
Standarte clenched hemmed joint
Cross sprawled himself on the plowed field -
not to condemn. As long as he could - he walked.
Vivat you, unknown to my brother!
Viva fire your beautiful hands!
Ruby backhand, do not tremble, not to aim.
My sword - chip, wait and do not run.
Lute steel boy Uellse,
sing a requiem last enemy. Смотрите также: | |
