Припев
В этих глазах вся ее жизнь, все сны.
Из окон старинных домов видны
Узкие щелки глаз,
Жмурясь, в последний раз
Она увидит место,
Где оставит детство.
Убегала от дождя по тротуарам мокрым,
Зажав под мышкой томик Набокова.
Ребенок, девушка, женщина… Старость пришла незаметно,
Пока причалы скрипели от ветра.
Ассаи:
«Ломает стариков кашель, услада во сне, да и только»,-
Кряхтела мне вдова Ольга.
Ей не мила погода уже. В пыльной, затхлой комнате стучала в стены:
«Куда вы звоните?»
«Видела Бога, видела кровь на ладонях его»,-
Шептала мне старая дама в пальто.
Завещала внукам квартиру –
Молодожены добавляли цианистый калий в графины.
Это пахнет имбирем, и во снах.
Тает весна на глазах –
И вот уже осень местами.
Слишком тонкие стены, слишком слабый свет.
Столько лет прошло. Мы тени этих лет.
Удары хлыста – это сердце стучит.
Так и та мелодия, шепот случайных прохожих.
Согреет шорох пластинки,
И ничего дороже нет тех старых снимков.
Где сталкер, который проведет ее в недра памяти, вернет назад в года вешние?
Она хотела вернуться в невинность,
День, за днем убивая эту боль чем-то типа морфина.
Под абажуром письма родным, далеким.
«Здравствуй, мама», гранитные строки,
Сноски и что-то там про вечную память.
Нам ведь не остановить лед, что тает.
Нет, не повторить, и не пытайся с этим играть.
Помнишь, в прошлый раз? Будешь впредь знать.
Когда твой внук кричал, не помню, кто был с ним,
А ты твердила: «Он не может быть таким».
Нет, закрой глаза и покажи свою ладонь:
Она расскажет нам историю прожитых лет.
Тает год, за ним другой.
Незаменимых нет. Незаменимых нет.
Припев
В этих глазах вся ее жизнь, все сны.
Из окон старинных домов видны
Узкие щелки глаз,
Жмурясь в последний раз,
Она увидит место,
Где оставит детство.
Убегала от дождя по тротуарам мокрым,
Зажав под мышкой томик Набокова.
Ребенок, девушка, женщина… Старость пришла незаметно,
Пока причалы скрипели от ветра.
Фьюз:
Среда. Восемь утра. Все встают на работу или учебу.
У всех свои дела,
Лишь только она,
Несмотря на боль в теле,
Встает с постели,
Передвигаясь еле-еле,
Идет в тоннели или к церкви.
Там ты можешь увидеть ее в любой из дней недели:
Пожилая дама.
У ворот храма.
Стоит с протянутой рукой. Ее жизнь драма.
Незаживающая рана.
В сердце,
Ведь она пережила тех,
Кто называл ее мама.
Однообразных дней тянется серая гамма.
Ложится поздно, затем встает рано.
Поезд. В парке, у фонтана,
Там, где пары кружат в ритме старого танго
Плавно,
На аллее влюбленных.
В тени старого клена,
Совсем старая, совсем седая.
Припев
В этих глазах вся ее жизнь, все сны.
Из окон старинных домов видны
Узкие щелки глаз,
Жмурясь в последний раз,
Она увидит место,
Где оставит детство.
Убегала от дождя по тротуарам мокрым,
Зажав под мышкой томик Набокова.
Ребенок, девушка, женщина… Старость пришла незаметно,
Пока причалы скрипели от ветра.
Смоки Мо:
Ольга Петровна моет полы и мраморные стены,
Уверена в том, что ее деньги съела система,
Вспоминает Сталина со слезами,
Иногда носит заштопанный пиджак с медалями.
«Но теперь все продано как-то, деньги подарены детям, все разворовано!»-
Кричит Ольга Петровна.
В пустых комнатах коммуналки полулюди плюют на пол.
Сережа ненавидит папу.
Тот кричит, что сдаст сына в приют, жене Ирине.
«Помнишь, я и тебя подобрал в дерьме.
Теперь на моей шее ты, твой выродок и твоя мать, старая с.ка»
Серега перестал искать.
«Из этого ада выхода не было?» - «Нет»
Не было слез, просто прибавилось седых волос на головах старух,
Голодных, вечных вдов, седых, кормящих поводырей на выходных Chorus
In the eyes of her whole life, all the dreams.
From the windows of old houses can be seen
Narrow slits of eyes,
Squinting in the last
She sees a place
Where leave childhood.
I am running away from the rain on the wet pavement,
Clutching at his arm a volume of Nabokov.
The child, a girl, a woman ... Old age came quietly,
While the docks creaked in the wind.
Assai:
"Breaking old cough, delight in a dream, and only" -
I groaned widow Olga.
She did not have nice weather. In the dusty, musty room, knocked on the wall:
"Where are you calling from?"
"I saw God, I saw the blood on his hands", -
I whispered the old lady's coat.
Bequeathed grandchildren apartment -
Newlyweds added potassium cyanide in carafes.
It smells of ginger, and in dreams.
Spring melts before our eyes -
And now, the fall in some places.
Too thin walls, too weak light.
So many years have passed. We shadow of these years.
A whip - a heart pounding.
And that tune, whisper bystanders.
Warm rustle of the plate,
And there is nothing more expensive than those old pictures.
Where a stalker, which will hold it in the depths of memory, will return back to the springtime of the year?
She wanted to return to innocence
Day after day the pain killing something such as morphine.
Under the shade letters to relatives far away.
"Hi, Mom", granite line
Footnotes and there is something about the eternal memory.
We do not stop the ice that melts.
No, do not repeat, do not try and play with it.
Remember last time? Will you continue to know.
When your grandson cried, I do not remember who was with him,
And you kept saying: "It can not be so."
No, close your eyes and show his hand:
It tells us the story of past years.
It melts year, followed by another.
No one is indispensable. No one is indispensable.
Chorus
In the eyes of her whole life, all the dreams.
From the windows of old houses can be seen
Narrow slits of eyes,
Squinting in the last time,
She sees a place
Where leave childhood.
I am running away from the rain on the wet pavement,
Clutching at his arm a volume of Nabokov.
The child, a girl, a woman ... Old age came quietly,
While the docks creaked in the wind.
Fyuz:
Wednesday. Eight in the morning. All rise to school or work.
In all their cases,
As soon as she said,
Despite the pain in the body,
He gets out of bed,
Moving barely,
Progress in tunnels or to the church.
There you can see it on any day of the week:
Old lady.
At the gates of the temple.
Stands with outstretched hand. Her life drama.
Open wound.
In heart,
After all, she went through those
Who called her mother.
Monotonous days stretches gray scale.
Lies late, then gets up early.
Train. In the park, near the fountain,
Where couples are circling in the rhythm of the old tango
Smoothly,
At the mall lovers.
In the shadow of the old maple,
Very old, very gray.
Chorus
In the eyes of her whole life, all the dreams.
From the windows of old houses can be seen
Narrow slits of eyes,
Squinting in the last time,
She sees a place
Where leave childhood.
I am running away from the rain on the wet pavement,
Clutching at his arm a volume of Nabokov.
The child, a girl, a woman ... Old age came quietly,
While the docks creaked in the wind.
Smokey Mo:
Olga washes floors and marble walls,
I'm sure that it ate the money system,
He recalls Stalin's tears,
Sometimes it is darned jacket with medals.
"But now everything is sold as-is, the money donated to the children, all the plundered!" -
Screams Olga.
The empty rooms of a communal-humans spit on the floor.
Sergei dad hates.
He shouts that his son hand over to a shelter, wife Irina.
"Remember, I took you in the shit.
Now you are on my neck, your geek, and your mother, old s.ka "
Serge stopped looking.
"Out of this hell could I do?" - "No"
There were no tears, just added a gray hair on the heads of old women,
Hunger, the eternal widow, gray, nursing allowed on weekends Смотрите также: | |
