Словно море в час прибоя, площадь Красная гудит.
Что за говор? Что там против места лобного стоит?
Плаха черная далеко от себя бросает тень,
Нет ни облачка на небе, блещут главы, светел день.
Вдруг толпа заколыхалась, проложил дорогу кнут
Той дороженькой на плаху Стеньку Разина ведут!
С головы казацкой сбриты кудри черные, как смоль,
Но лицо не изменили казни страх и пытки боль,
Дона тихое раздолье, Волги-матушки простор,
Где с судов больших и малых
Брал он с вольницей побор,
Как он с вольницей казацкой рыскал вихрем степовым,
И кичливое боярство трепетало перед ним.
Вот и плаха перед Стенькой... Разин бровью не повел
И наверх он по ступенькам бодрой поступью взошёл
Поклонился он народу, перекрестился на собор,
И палач в рубахе красной высоко занес топор…
«Ты прости, мой Дон родимый,
Волга-матушка-река,
Помяните добрым словом атамана-казака!»
Like the sea in the surf hour, Red Square is buzzing.
What's to talk about? What is there against the seat frontal worth?
Black scaffold away from each casts a shadow,
There is not a cloud in the sky, head shine, bright day.
Suddenly, the crowd swayed, paved the way for the whip
That Dorozhen'ka on the block are Stenka Razin!
With the head of the Cossack shaved curls black as pitch,
But his face did not change the execution of the fear of pain and torture,
Don quiet expanse, Mother Volga space,
Where from ships large and small
He took it with outlaws fees,
As he roamed Cossack outlaws swirl Stepov,
And puffy boyars trembled before him.
That scaffold before Stenka Razin ... eyebrow does not lead
And to top it up the steps sprightly gait ascended
He bowed to the people crossed the cathedral,
And the executioner in a red shirt, raised his ax high ...
"Forgive me, my dear Don,
Mother Volga River,
Remember the good word Ataman Cossacks! "
