Копошится вражье племя.
Хмурит брови - как же так!
От смиренья не остался даже ломаный пятак.
Там где льстиво руку жали и кивали головой,
Раскасматились ежами, заиграли булавой.
От дурмана просыпаясь, в полный рост страна встает,
Стан замлевший расправляет и решительно поет!
Не в почете бундестаг и королева не указ,
Не в части заокеанский шоколадный пидарас!
Нынче тот парадом правит, и не бьет челом судьбе,
Кто на всю планету шарит русский рок на газовой трубе.
Ох как страшно воют черти без иуд, кротов и крыс.
Где любимый наш, потешный, царь гороховый - Борис,
Где покорные плебеи, вечно пьяные в умат,
Где карманные злодеи, где ручной электорат.
Кто такой, набравшись силы, правде матушке под стать
Дал команду стройным хором во все горло мощь орать.
Не в почете бундестаг и королева не указ,
Не в части заокеанский шоколадный пидорас!
Нынче тот парадом правит, и не бьет челом судьбе,
Кто на всю планету шарит русский рок на газовой трубе.
Что же дальше с нами станет.
У вражин за кризом - криз.
В русском праведном тумане ждет какой дурной сюрприз.
Не идет, порядком старым, в руки козырная масть.
Ох теперь бы нам задаром с потрохами не пропасть.
А по небу катит громом чистой истины распев,
Кому миром лики мажет, кому в миг осточертев.
Не в почете бундестаг и королева не указ,
Не в части заокеанский шоколадный пидорас!
Нынче тот парадом правит, и не бьет челом судьбе,
Кто на всю планету шарит русский рок на газовой трубе.
