Романтика закончилась, обыденность осталась.
И всех секретов жизни не познать.
И в 25 как будто старость,
Есенина вдруг начал понимать.
А дождь-нахал по крыше капал,
А я курил и в окно смотрел,
Опять писал для Тани Лакман,
Опять не сделал кучу дел.
Слегка с родным ругался братом,
С отцом по телефону говорил.
Стирал бельё машиной-автоматом
И думал, куда же катится наш мир.
Телевизор не смотрел с 2006го.
Там Петросяна сменил Мартиросян.
Нет-нет, да и мелькнут там ж*пой голой,
И новый рекламируют сериал.
А дождь-нахал по крыше капал,
А я курил и в окно смотрел,
Опять писал для Тани Лакман,
Опять не сделал кучу дел.
Кино смотрел, нормальное не лажу:
«Лолита» Кубрика, Тарковского «Рублёв».
А у людей во все века всё так же –
Рожденье, смерть, страхи да любовь.
Медитировал, водой холодной обливался,
Обои клеил, мусор выносил.
И день в углу компьютера менялся,
И сильно на вчерашний походил.
И дождь-нахал по крыше капал,
А я курил и в окно смотрел,
Опять писал для Тани Лакман,
Опять не сделал кучу дел.
Приехала подружка, любовью занимался,
С ней до утра обычно не уснуть.
А утром в спешке на работу собирался.
Такой вот замкнутый квадратный круг.
Решил тебя подружке показать.
Говорит «Что ты в ней нашел?»
Вот только ей забыл сказать,
Про то, что я в тебя влюблен.
И дождь-нахал по крыше капал,
А я курил и в окно смотрел,
Опять писал для Тани Лакман,
Опять не сделал кучу дел.
Романтика закончилась, обыденность осталась.
И всех секретов жизни не познать.
И в 25 как будто старость,
Есенина вдруг начал понимать:
«Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя? иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.»
И дождь-нахал уже не капал,
Я докурил и закрыл окно,
Что-то написал для Тани Лакман,
Выходит, сделал дело хоть одно. Romance over, remained commonplace.
And all the secrets of life is not known.
And as if the old age of 25,
Esenina suddenly began to understand.
A rain-dripping roof of a smart aleck,
I smoked and looked out the window,
Again writing for Tanya Luckman,
Again, I did a lot of cases.
Slightly native swore brother,
With his father on the phone he said.
I do laundry machine-gun
And wondering where our world is heading.
TV did not look to 2006go.
There Petrosyan replaced Martirosyan.
No, no, and I catch a glimpse of it w * sing naked
And the new advertising series.
A rain-dripping roof of a smart aleck,
I smoked and looked out the window,
Again writing for Tanya Luckman,
Again, I did a lot of cases.
Movie watching normal not get along:
"Lolita" Kubrick, Tarkovsky "Rublev".
And people in all ages, all the same -
Birth, death, fear and love.
Meditated, bathed in cold water,
Pasted wallpaper, debris endured.
And the day in a corner of the computer has changed,
And much like yesterday.
And the rain on the roof of a smart aleck-dripping,
I smoked and looked out the window,
Again writing for Tanya Luckman,
Again, I did a lot of cases.
Came girlfriend, love, engaged,
Since it is usually not until the morning to sleep.
And in the morning in a hurry going to work.
Such is the vicious circle of the square.
I decided to show you my girlfriend.
He says, "What do you see in her?"
Here are just forgot to mention it,
About the fact that I'm in love with you.
And the rain on the roof of a smart aleck-dripping,
I smoked and looked out the window,
Again writing for Tanya Luckman,
Again, I did a lot of cases.
Romance over, remained commonplace.
And all the secrets of life is not known.
And as if the old age of 25,
Esenina suddenly began to understand:
"I am now in a desire to become meaner,
My life? Or you dreamed about me?
Like I spring echoing ranyu
I rode on a pink horse. "
And the rain-dripping is not a smart aleck,
I finished smoking, and closed the window,
Something written for Tanya Luckman,
It turns out, did at least one thing. | |
