(Сл: Арк. Сарлык)
Он начал в юности писать
Мужской автопортрет.
Семь дней он в зеркало смотрел,
Направив яркий свет.
Три года ракурс он искал
И колеры к портрету
И никого не подпускал
К мольберту.
Едва наутро успевал
Он веки приподнять,
Как снова веко затирал
И подправлял опять.
Он так надеялся в века
Впечатать облик свой…
Зима сменялася весной,
Снега – листвой.
А где-то гибли города,
И шел девятый вал!
Он по мазкам считал года
И сам себе кивал.
И двадцать лет, и тридцать лет –
А сходства нет и нет!
И вот полвека утекло,
И таять стал объект.
Он из последних сил ловил
Свой ускользавший глаз…
Упала кисть. Он проронил:
Хорош на этот раз!..
И криво усмехнулся он,
И сразу, как на зло,
Меж отраженьем и холстом
Вдруг сходство возросло.
Стекло лишь разделяло их,
Разительно, как сталь…
И, улыбаясь сам себе,
Он удаляться стал…
Он начал в юности писать
Мужской автопортрет.
Десятки лет сошли на нет,
Померк и яркий свет.
И все смотрела ему вслед,
Скривлена и странна,
Рисуя собственный портрет,
Огромная страна.
(Slark. Sarlyks)
He began writing in adolescence
Male self-portrait.
Seven days later, he looked in the mirror,
Directing bright light. Three years angle he was looking for and Kohler to the portrait, and one does not admit to the easel.
Barely had time in the morning
He lifted the eyelids,
As the eyelid clobbered again
And patch up again. He hoped century imprinted in your face ... Winter gives way to spring, the snow - leaves.
And somewhere in the city died,
And was the ninth wave!
He thought, the smears
And myself nodding.
And for twenty years, and thirty years - and there is no similarity! And half a century under the bridge, and was the object to melt.
It is the last effort to catch
Eluded his eyes ...
I dropped the brush. He uttered:
Good this time! .. And he smiled wryly, and as soon as evil, Between Reflection and canvas Suddenly similarities increased.
Glass only separated them,
Dramatically as steel ...
And, smiling to himself,
It removes became ...
He began writing in adolescence
Male self-portrait.
For decades, came to naught,
Faded and bright light. And watched him go, Skrivlena and countries, drawing their own portrait, huge country.
