Лик Перуна
Долго правил Русью
Владимир-князь.
Сквозь далекие расстояния
Из седых веков долетел до нас
Громкий сказ про его деяния.
Сколько всякой дивности золотой,
Медь да бронзу, ковры да статуи,
Вместе с Анной, новой своей женой,
Князь из Корсуня взял богатого!
Сколько Киев вскинул на теремах
Петушков да флюгарок башенных,
Сколько храмов выросло на холмах,
Всею хитростью изукрашенных!..
Стала гридница княжья еще пышней,
Все в ней сыщешь, что в мире ценится:
Звон ковшей, застолица, шум гостей -
Полной чашею так и пенится!
Все порядки в доме на новый лад,
Князь дружину свою побаловал:
Деревянными ложками не едят -
Всем серебряные пожаловал.
Постаревши, князь то и знай ходил
В Десятинный храм с перезвонами,
И, крестясь, подолгу стоял один
Под сияющими иконами.
Вспоминая время былых тревог,
Он глядел на Христа-Спасителя:
«Был не прав Боян, православный бог
Одолел Перуна-воителя!
Вишь, как гордо светит под потолком,
Промеж риз, серебра узорного,
На весь мир первейшая из икон -
Образ Спаса Нерукотворного!»
Вот однажды... вечер туманный был...
Птичий крик пред грозою множился...
Князь Владимир в церкви поклоны бил
Да невесть о чем все тревожился...
Вдруг, вглядевшись, от ужаса замер он:
Вместо Спаса Нерукотворного
Глянул, хмуря брови, со всех икон
Лик Громовника непокорного!
Затуманились очи в недобрый час,
Расстучалося сердце старое:
На царьградских досках был кроткий Спас,
А на русских - зрит око ярое!
И других угодников не узнать!
Начал князь от испугу пятиться:
Где Илье Пророку привычно мчать,
Там Перун в колеснице катится...
Знать, художники русские за года,
В нарушенье письма канонного,
Подверстали под благостного Христа
Бога предков своих, исканного!
А ведь в споре, много годов назад,
Предрекал Боян то же самое:
«Песни новые старых не заглушат!
Русь не сломишь! Она упрямая!»
И подумал князь в тот тяжелый миг:
«Видно, зря я народ примучивал,
Зря силком богов насаждал чужих,
Зря кострами Русь переучивал!»
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
В ту же ночь в округе поднялся гам,
Воронье в степи раскричалося:
Под покровом тьмы к городским стенам
Кочевая орда подкралася.
Это вновь на Русь печенежский хан
Налетел из гнездовья змиева,
И петлею горло сдавил аркан
У пресветлого града Киева.
И покинув жен, в грозовой ночи,
По гудку трубача зловещего
Вышли русичи «позвонить в мечи»,
Как у нас издавна завещено!..
Засветилась в темной степи роса,
Заплескалися крылья воронов.
За увалом скопившаяся гроза
Широко обступила воинов.
Вспыхнул луч зарницы, огнем прошит,
Видно: быть тут грому великому!
Утром солнце, как будто червленый щит,
Залилось кровяными бликами.
И начался тут небывалый бой!
Зазвенели клинки булатные.
И схлестнулись кони промеж собой.
И прогнулись доспехи ратные.
У степных рысаков - волчий блеск в глазах,
Мечут в битву все новых ратников.
А уносят - свисших на стременах -
Безголовых, безруких всадников.
Наседает враг. Прет и прет, жесток.
Русский, строй чуть-чуть посторонится,
Кинет наземь колкий стальной «чеснок» -
Горек тот «чеснок» вражьей коннице!
У кочевников сабля длинна, остра,
Словно месяц промежду звездами,
Да хоть сабля остра, все ж мечу не сестра:
Сталь меча - обоюдоострая!
Меч махнет - и две головы долой!
А лихие рубаки русские,
Будто в поле заняты молотьбой,
Бьют и бьют по снопам без устали!
Уже досыта жаркая нива та
Горевыми костьми засеяна,
Уже дочерна кровушкой полита,
Ветром смерти стократ провеяна.
Уже в том пиру не хватило вин!
Уже вороны тучей хлынули!
Но ни русс, ни яростный половчин
Еще стяг победы не вскинули!
Вот где князь-то киевский приуныл,
Со стены эту битву видевший,
Оттого, что много он показнил
Боевых разудалых витязей!
Все напо Lick Perun
Long rules Rus
Vladimir-Prince.
Through long distances
From gray centuries flew to us
Loud tale about his actions.
How divnosti any gold,
Copper Yes bronze statue carpets yes,
Together with Anna, his new wife,
Prince of Korsun took the rich!
How to Kiev raised Terem
Petushki yes flyugarok tower,
How many temples grew on the hills,
Adorned with all the guile! ..
Gridnitsa Knyazha became more lush,
Everything about her find, that the world is appreciated:
Ringing buckets zastolitsa noise guests -
Full cup and foam!
All orders in the house in a new way,
Prince indulged his squad:
Wooden spoons are not eating -
All silver granted.
Aged prince then walked Know
In tithes to the temple chimes,
And, crosses, one long standing
Under the shining icons.
Remembering times past alarms
He looked at the Christ the Savior:
"It was not right Bojan, Orthodox god
Defeated Perun-warrior!
See how proudly shine from the ceiling,
Intermedia vestments, silver patterned,
The whole world the first of icons -
The image of the Savior! "
That day was a foggy night ... ...
Bird calls before the storm pl ...
Prince Vladimir in the church bows beat
Yes, God knows what all worried ...
Suddenly, peered, he froze in horror:
Instead Savior
He looked, frowning, all icons
Lick Gromovnika rebellious!
Clouded eyes in an evil hour,
Rasstuchalosya heart of old:
On the Tsar grad boards was meek Saviour,
And in Russian - sees eye Awesome!
And other saints do not know!
Prince began to back away from the fright:
Where is Ilya Prophet usual rush,
There Perun in the chariot rolls ...
Know Russian artists of the year,
In violation of the letter of the canon,
Be adjusted to the benevolent Christ
The God of their ancestors, look!
But the dispute, many years ago,
Bojan predicts the same thing:
"Songs of the old New did not drown out!
Russia will not break! She's stubborn! "
And I thought the prince in the heavy moment:
"We see nothing, I primuchival people,
In vain forcibly implanting foreign gods,
Russia should not have to relearn the fires! "
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
On the same night in the county rose din,
Crow in the desert shouted:
Under the cover of darkness to the city walls
Nomadic horde crept.
This again Rus Pecheneg Khan
He ran from nesting serpents
And loop neck noose squeezed
At Most Lucent city of Kiev.
And leaving their wives, in a stormy night,
By hooter trumpeter sinister
Came rusichi "call swords"
As we have long been willing to! ..
It glows in the dark steppe dew,
Splashed wings of ravens.
For ridges accumulated storm
Widely surrounded the soldiers.
Beam flashed lightning, fire flashed,
We see: here be great thunder!
In the morning sun, like scarlet shield
Suffused with blood glare.
And then began an unprecedented battle!
Rang damask blades.
And horses clashed Intermedia is.
And caved martial armor.
In steppe trotters - wolfish glint in his eyes,
Rushing into battle all-new warriors.
A carry - svisshih the stirrups -
Headless, armless riders.
Stalking an enemy. Rushing and rushing and cruel.
Russian, build a little stranger,
Throw down a steel poignant "garlic" -
Bitter the "garlic" enemy's cavalry!
Nomads saber long, sharp,
Like a month promezhdu stars
Yes, even the sharp sword, the sword is not all are sister:
Steel sword - double-edged!
Sword wag - and the two head off!
A dashing swordsman Russian,
As if in the busy threshing,
Bute and hit the sheaves without getting tired!
Already fill that hot cornfield
Gorev bones sown,
Already subsidiaries krovushkoy watered,
Wind winnow death a hundred times.
Already in the feast was not enough wine!
Already crow cloud flooded!
But neither Russ nor furious polovchin
Still not raised their banner of victory!
That's where the prince of Kiev lost heart,
From the wall who saw this battle,
Because it is a lot of grandstanding
Martial daring heroes!
All Napo Смотрите также: | |
