Крещение Руси
С той поры замолк, песен петь не стал
Соловей былинного времени.
Коли кривда правде скует уста,
Нету в мире тяжельше бремени.
Под немилость княжью попал певец,
Отвернулись бояре важные.
И как будто вмиг приувял венец,
Свитый прежде молвой продажною.
Шел горюн по угодьям родных краев,
Его очи сквозь слезы видели,
Как кнутами карали «еретиков»
Кротость славящие крестители.
Видел он, как стадами сгоняли люд
На неведомое крещение,
Как беспутный Путята, от злобы лют,
Новый город предал крушению.
Видел он, как епископы крест и меч
Возносили в кровавых лапищах,
Как спешили священные рощи сжечь,
Как богов оскверняли в капищах.
Век Перун на днепровском яру стоял,
Над речными синими долами.
Из искристого кремня, что бог держал,
Высекали кресалом полымя.
И когда на священном огне у ног
Пух петуший дымился сладостно,
Улыбался грозный славянский бог,
Очи бога блистали радостно.
Были латы его для басы-красы
Драгоценной резьбой прострочены,
Были боговы крученые усы
Красным золотом позолочены.
И не раз в сполошной крутой ночи,
О грядущей судьбе не ведая,
Здесь святили кмети свои мечи
Перед сечей, перед победою.
А теперь былого царя небес
Примотали к паскудной лошади,
И с похабным криком: «Изыди, бес!»
Потащили по людной площади.
Длиннорукий Добрыня в поток швырнул
Громоносного бога дедова:
«Дескать, сытно ел ты и пил, Перун.
Ну, и хватит! Катись отседова!»
И поплыл Перун по Днепру-реке,
Как колода, что в воду валится,
И была бессильной в его руке
Боевая литая палица.
Лишь грозились людям его персты:
Погодите, хлебнете горюшка,
Как на ваши благостные кресты
Грянут коршуны из-за морюшка!
Коли стольный град одолеет зло,
Малым слободам нет спасения!
Ровно лютый змей, по Руси ползло
Горевое самосожжение.
По грязи, повдоль верстовых столбов
Гнали в дальний край, как заложников,
Ведунов да знахарей, да волхвов,
Да бродяг дударей-гудошников.
Чтоб забыл обычьи свои народ,
Шли варяги, наемны ратники,
Полоскали палками хоровод,
Разгоняли людские праздники.
Дымной гарью плыл над землею страх,
Языки полыхали рыжие:
На широких стогнах в ночных кострах
Жгли язычное «чернокнижие».
Все, что русский люд испокон веков
На бересте чертил глаголицей,
Полетело чохом в гортань костров,
Осененных царьградской троицей.
И сгорали в книгах берестяных
Дива дивные, тайны тайные,
Заповеданный голубиный стих,
Травы мудрые, звезды дальние.
Обжигая руки, спасал Боян
Слово отнятое отцовское.
Но грозились стражи: - Погодь, смутьян,
Сам сгоришь, как письмо бесовское!
Почернел гусляр от тяжелых дум,
Уж не петь ему по-веселому.
Ржа железо ест, а печаль ест ум,
Стих веселый не лезет в голову... Baptism of Russia
Since then fell silent, did not sing the songs
Nightingale epic time.
Coley will forge falsehood truth mouth
Nope tyazhelshe burden in the world.
Under favor Knyazhye hit singer,
Boyars turned critical.
And as if suddenly priuvyal crown
Stranded first rumor venality.
It was Gorun lands on native lands,
His eyes saw through her tears,
How whips punished "heretics"
Meekness praising the Baptist.
He saw how people drove herds
At the baptism of the unknown,
As dissolute Putyata, anger currencies,
New City gave downfall.
He saw how the bishops of the cross and the sword
Ascends in the bloody paws,
How hastened to burn sacred groves,
As the gods desecrated in the houses.
Age of Perun on the Dnieper was a ravine,
Above the river blue dales.
From sparkling flint that God was holding,
Carved kresalom frying pan.
And when the sacred fire at the feet
Pooh barnyard smoked sweet,
Smiled formidable Slavic god
His eyes shone with joy God.
It was his armor for the bass-beauty
Precious thread stitched,
Were the gods twisted mustache
Red gold gilded.
And not just in spoloshnoy cool nights,
About the future destiny without knowing it,
There consecrated their swords Kmet
Before Siches before victory.
And now the former king of heaven
Strapped to the horse's foul,
And with obscene cry: "Begone, demon!"
Drag the crowded square.
Long-armed Dobrynia tossed into the stream
Thunder god Dedov:
"Say, are you a hearty eating and drinking, Perun.
Well, and that's enough! Otsedova Scram! "
Perun and swam along the Dnieper River,
As a deck that falls into the water,
And I was powerless in his hand
Fighting cast Mace.
Only people threatened his fingers:
Wait, hlebnete goryushko,
As your benevolent crosses
Break out the vultures because žemė!
Kolya's capital city will overcome evil,
Small Sloboda there is no salvation!
Exactly fierce snake crawling across Russia
Gorev immolation.
On dirt, povdol milestones
We drove to the far edge as hostages,
Sage yes healers, but the Magi,
Yes vagrants Dudar-Gudoshnikov.
To forget the custom of his people,
There were Vikings, hired warriors,
Rinse your sticks dance,
Accelerates human holidays.
Smoky fumes drifted over the land of fear,
Languages blazing red:
On the broad Stogniy in night fire
They burned lingual "black magic."
All Russian people for centuries
On bark drew Glagolitic,
Flew chohom the larynx fires
Tsar grad a shadow in the trinity.
And they burned the books birch
Diva wondrous mysteries of the secret,
Commanded pigeon verse
Herbs wise distant stars.
Burning hands saved Bojan
Word of his father taken away.
But the guards threatened: - Weather, troublemaker,
Burn himself as an demonic!
Guslyar blackened from heavy thoughts,
I do not sing it's fun.
Rust eats iron, and sorrow eats mind
Verse fun does not climb into his head ... Смотрите также: | |
