Le jour du départ arriva. La veille, le complaisant M. Thomson nous avait apporté des lettres de recommandations pressantes pour le comte Trampe, gouverneur de l’Islande, M. Pietursson, le coadjuteur de l’évêque, et M. Finsen, maire de Reykjawik. En retour, mon oncle lui octroya les plus chaleureuses poignées de main.
Le 2, à six heures du matin, nos précieux bagages étaient rendus à bord de la Valkyrie. Le capitaine nous conduisit à des cabines assez étroites et disposées sous une espèce de rouffle.
«Avons-nous bon vent? demanda mon oncle.
– Excellent, répondit le capitaine Bjarne; un vent de sud-est. Nous allons sortir du Sund grand largue et toutes voiles dehors.»
Quelques instants plus tard, la goélette, sous sa misaine, sa brigantine, son hunier et son perroquet, appareilla et donna à pleine toile dans le détroit. Une heure après la capitale du Danemark semblait s’enfoncer dans les flots éloignés et la Valkyrie rasait la côte d’Elseneur. Dans la disposition nerveuse où je me trouvais, je m’attendais à voir l’ombre d’Hamlet errant sur la terrasse légendaire.
«Sublime insensé! disais-je, tu nous approuverais sans doute! tu nous suivrais peut-être pour venir au centre du globe chercher une solution à ton doute éternel!»
Mais rien ne parut sur les antiques murailles; le château est, d’ailleurs, beaucoup plus jeune que l’héroïque prince de Danemark. Il sert maintenant de loge somptueuse au portier de ce détroit du Sund où passent chaque année quinze mille navires de toutes les nations.
Le château de Krongborg disparut bientôt dans la brume, ainsi que la tour d’Helsinborg, élevée sur la rive suédoise, et la goélette s’inclina légèrement sous les brises du Cattégat.
La Valkyrie était fine voilière, mais avec un navire à voiles on ne sait jamais trop sur quoi compter. Elle transportait à Reykjawik du charbon, des ustensiles de ménage, de la poterie, des vêtements de laine et une cargaison de blé; cinq hommes d’équipage, tous Danois, suffisaient à la manœuvrer.
«Quelle sera la durée de la traversée? demanda mon oncle au capitaine.
– Une dizaine de jours, répondit ce dernier, si nous ne rencontrons pas trop de grains de nord-ouest par le travers des Feroë.
– Mais, enfin, vous n’êtes pas sujet à éprouver des retards considérables?
– Non, monsieur Lidenbrock; soyez tranquille, nous arriverons.»
Vers le soir la goélette doubla le cap Skagen à la pointe nord du Danemark, traversa pendant la nuit le Skager-Rak, rangea l’extrémité de la Norvège par le travers du cap Lindness et donna dans la mer du Nord.
Deux jours après, nous avions connaissance des côtes d’Écosse à la hauteur de Peterheade, et la Valkyrie se dirigea vers les Feroë en passant entre les Orcades et les Seethland. ‹
Bientôt notre goélette fut battue par les vagues de l’Atlantique; elle dut louvoyer contre le vent du nord et n’atteignit pas sans peine les Feroë. Le 3, le capitaine reconnut Myganness, la plus orientale de ces îles, et, à partir de ce moment, il marcha droit au cap Portland, situé sur la côte méridionale de l’Islande.
La traversée n’offrit aucun incident remarquable. Je supportai assez bien les épreuves de la mer; mon oncle, à son grand dépit, et à sa honte plus grande encore, ne cessa pas d’être malade.
Il ne put donc entreprendre le capitaine Bjarne sur la question du Sneffels, sur les moyens de communication, sur les facilités de transport; il dut remettra ses explications à son arrivée et passa tout son temps étendu dans sa cabine, dont les cloisons craquaient par les grands coups В день отъезда приехали. Накануне, благодушное г-н Томсон привез нам письма срочных рекомендаций для графа Trampe, губернатор Исландии, г-н Pietursson Коадъютор епископа, и г-н Финсен, мэр Рейкьявика. В свою очередь, мой дядя предоставил ему самые теплые рукопожатия.
2, в шесть утра наш драгоценный багаж ушел на борту Валькирия. Капитан привел нас к довольно узких кабин и расположены в виде rouffle.
"У нас есть хорошие ветер? спросил моего дядю.
- Отлично, ответил капитан Бьярне; ветер юго-восточный. Мы выйти из звука и широкий охват всех парусах ".
Спустя несколько мгновений, шхуна под ее фок бригантины, вантам и его попугая, и дал полные паруса холст в проливе. Через час после столицы Дании, казалось, тонут в удаленных потоков и Валькирия побрился побережье Эльсинор. В нервной расположения, где я был, я ожидал увидеть тень Гамлета скитаний на легендарном террасе.
"Sublime сумасшедший! Я сказал, вы одобряете нас нет сомнений! Может быть, вы следовали за нами приехать в центр земного шара искать решение вашей вечной сомнения! "
Но ничего не появился на древних стенах; замок, кроме того, намного моложе, чем героического князя Дании. Теперь он служит роскошный привратницкой в проливе Зунд, которые проходят каждый год пятнадцать тысяч кораблей всех наций.
Замок Krongborg вскоре исчез в тумане, и башня Хельсингборг, построенный на шведского банка, и шхуна слегка поклонился под бризом Каттегат.
Валькирия было прекрасно парусник, но с парусника вы никогда не знаете, слишком много о том, что ожидать. Она несла уголь в Рейкьявик, домашней утвари, керамики, шерстяной одежды и грузом пшеницы; Пять членов экипажа, все датчане, было достаточно, чтобы маневрировать.
"Какой будет продолжительность пересечении? мой дядя спросил капитан.
- Десять дней, "сказал тот, если мы не встретим слишком северо-западу от зерна через Фарерских островов.
- Но, в конце концов, вы собираетесь испытать значительные задержки?
- Нет, сэр Lidenbrock; не волнуйтесь, мы придем ".
Ближе к вечеру шхуна обогнул мыс Скаген на северной оконечности Дании, пересек в течение ночи Skager-Рак, засунул кончик Норвегия траверзе мыса Lindness и дал Северное море.
Два дня спустя, мы были знания побережья Шотландии на высоте Peterheade и Валькирия направился Фарерские проходя между Оркнейских и Seethland. <
Вскоре наша шхуна была избита волн Атлантического; ей пришлось лавировать против северного ветра и не легко добраться на Фарерских островах. 3, капитан признал Myganness, самый восточный из этих островов, и с этого момента, он шел прямо к мысу Портленде, расположенный на южном побережье Исландии.
Пересечение не дал никаких существенных инцидентов. Я родила достаточно хорошо доказательства на море; мой дядя, к его огорчению, и его большой позор снова, не перестают болеть.
Он не мог, следовательно, предпринять капитан Бьярне по вопросу о Sneffels, на связи, на транспортные средства; он должен был представить свои объяснения по прибытии и провел все свое время лежал в своей каюте, стены трещинами ударами Смотрите также: | |
