Все навсегда остановится,
Прямо сейчас,
И никто не особенный,
И я такой же как и все пидорас.
И когда-нибудь я снова выйду на сцену,
Чтобы порадовать, хоть кого-нибудь,
Твой удел, резать руки и верить,
Что мир плох, что все по сути своей суки.
Верить, что рожден для чего-то большего,
Чем плакать под эскалаторы,
Чем вспоминать глупое прошлое,
Уехать, как Строшек
Пьяное завтра поманит меня своими глазами,
Я скоро вернусь, скоро буду как раньше,
С вами,
А сейчас улыбкой давиться в коме,
В доме, в тюрьме на татуине,
Где песчанные бури и выжгут и так пустую голову,
И часы медленно и невозратимо движутся в сторону,
Конца того хорошего, чем обладаю.
У меня нет слов, я исписался, как ручка,
И ты просто попросишь новую,
Найдя исполнителя более грустного и более клевого,
Как делаешь и сигаретами, что так стремительно кончаются,
И счет идет на секунды, твоего мелкого приторного счастья,
И рано или поздно все обернется реверсивной шляпой,
И все станет по другому, вновь будет знобить под шалью,
И сольется тот, кто был близок до мурашек под свитером.
Мне сегодня исполнилось восемнадцать,
Обидно осознать себя тем, кто ничего не достиг, наверное так.
И мысли пробивают насквозь, словно электрический ток.
В дверь стук. Ты нет, а они смогли.
Ограниченость восприятия и алкогольное отчаяние,
По синим морям отправиться в дальнее плавание,
Быть вечно молодым и вечно пьяным,
Чтоб именем назвал песню Андрей, как Баффур Гьян.
Быть вечно молодым и вечно пьяным,
На рейве сгорая под стимуляторами,
И сколопендры проникают в твою голову перфоратором,
Заполняя пустоты, орошая пустыню.
Я буду молод, зови меня Дорианом или Доктором,
У нас будет самый долгий и глупый роман.
Нас окружают шакалы и волки,
Хотя и далеки от мифоологии, не рем и не ромул.
Под грустный сэмпл на микрофоне Сережа,
Я желаю вам счастья и не скатываться до написания сугубо унылых песен.
Мир прекрасен, жаль, что ты от этого не весел. All permanently stop
Right now,
And no one special,
And I'm the same as all the fag.
And someday I'll go back to the scene,
To indulge, at least someone,
Thine inheritance, cut hands and believe
What the world is bad, that all inherently female.
Believing that I was born for something greater,
The cry for escalators,
How stupid to remember the past,
Leave as Stroszek
Drunken tomorrow beckons me with his eyes,
I'll be back, soon I'll be as before,
With you,
Now smile to choke in a coma,
The house, in the prison on Tatooine,
Where sand storms and vyzhgut and so empty head,
And nevozratimo hours and slowly move to the side,
End of the good than possess.
I have no words, I have scribbled, such as pen,
And you just ask for a new one,
Finding Executive sadder and more cool,
How do cigarettes and that so quickly come to an end,
And seconds count, your small cloying happiness
And sooner or later it will result in reversible hat,
And everything will be on the other, will be re-shivering under the shawl,
And merge one who was close to the ants under a sweater.
Today I was eighteen,
It's a shame to realize themselves those who have not achieved anything, probably so.
And thoughts pierce through like an electric current.
The door knock. You're not, but they could.
Limited perception and alcoholic despair,
As blue seas to go on a long voyage,
To be forever young and drunken,
To name a song named Andrew as Baffour Gyan.
To be forever young and drunken,
At a rave burning stimulants,
And skolopendry get into your head, perforator,
Filling cavities, irrigating the desert.
I'm young, I call me Dorian or doctor
We will be very long and stupid story.
We are surrounded by jackals and wolves,
Although far from mifoologii not renovated and Romulus.
By a sad sample the microphone Sergei,
I wish you happiness, and not descend to write purely sad songs.
The world is beautiful, a pity that you do not on the oars. Смотрите также: | |
