1
А эта музыка во мне –
Я помню день и помню час.
На лицах блики от огней -
У каждого своя свеча
И человек для нас открыв
Мелодий чистых забытье,
Уходит, свечку потушив,
Оставив лишь тепло ее.
По одному уходят прочь...
Они устали, им невмочь.
Они чисты, да видит бог,
И каждый сделал все что мог...
Но музыка еще жива,
Она в руках у скрипача,
Он вдохновен он жив едва,
И перед ним горит свеча!
И безграничен зала свод,
Последний звук, молчит струна!
Смычком по пламени он бьет –
И темнота и тишина...
И загорелись колбы света
И замер музыкант в поклоне
Я помню – называлось это
- Франц Йозеф Гайдн – Прощальная симфония.
2
Мы прошли через ад крематориев,
Мы из камер циклоном протравленных,
В нас штыками засела история
Тянем руки из рвов окровавленных...
Мы пришли к вам во тлене – страшные,
Не кошмаров ночных иступлением.
Не забыли ли вы вчерашнее?
Кто мы – память или забвение?
Смерть прошедшим – забвение люто,
Не бросаясь пустыми словами,
Затяните беспечности путы,
Не гасите огонь во Храме!
Ваша плоть зарождалась нами,
Ваша мысль начиналась другими,
Вам дано это имя – Память!
Не отказывайтесь от имени!
Вы – Живые и Ваши дети,
В Бога не верящие и в чертей,
Это – Яновский лагерь смерти,
Это двести тысяч смертей.
3
Умыкают тучи неба синь без следа.
И никуда нет пути,
И мы во власти зла...
День и ночь надеждой тешим боль –
Все вранье,
И воронье,
Знает в ком надежда умерла...
Мой ворон где-то здесь кружится рядом,
Но подожди – отмучаюсь сполна.
История контужена прикладом –
Она забыла наши имена!
Пепел утоптан в лагерный плац,
Вешают оптом – люди эрзац.
Что не апостол – новый Иуда,
Все очень просто – русиш унд юде.!!
Апокалипсис наоборот –
Грешники правых ведут на расправу,
В печь, в душегубку, как в дьявольский рот, Апокалипсис наоборот!!
Ненависть вскормлена кровью людской –
Ворону - воля, мертвым - покой!
4
Играет оркестр заключенных
Яновского лагеря смерти.
Играет оркестр заключенных,
А солнце по прежнему светит.
И каждому дарит всета
поровну, поровну, поровну...
И солнцу плевать на это –
Все равно, все равно,, все равно...
Нас каждый день вели на аппель-плац,
И музыкой печальной оглушали...
Под музыку расстреливали нас,
И вермахта победы оглашали.
Когда висок разбразган под ударом,
Когда петля из глотки давит стон –
Оркестр надрывается недаром,
Свою судьбу оплакивает он.
Трубач выплевывает легкие,
Сожженные туберкулезом,
У скрипача сквозь пальцы ловкие
Катятся канифоли слезы.
И дирижер рукой умелою
Раскачивает как кадильницей,
В глазах планета черно-белая,
А губы шепчут, - Боже смилуйся!
С лица не смыть гримас усталости,
Не скрыть морщин долготерпения,
О боже, сколько жить осталось мне –
Неделю, день, или мгновение?
Я проклинаю музыку, что служит подлецам!
Я проклинаю музыку – и с нею проклят сам!
Проклинаю!
Заклинаю!
Утихни, крик отчаянья,
Замрите спазмы слезные,
Орган ветров нечаянный
Несет аккорды грозные...
5
Последний миг суров и скор
Убийца взгляд не отведет.
Ты вышел первым, дирижер.
С тебя пошел смертей отсчет.
А эта музыка жила
Она плыла, плыла, плыла...
Тяжелой тучей в небе злом,
Пролится кровью, как дождем.
И безграничен неба свод –
По одному идут вперед,
И угасает жизнь – свеча,
От дуновенья палача.
Последним был седой скрипач...
К чему сейчас ненужный плач...
Был смел, так будь и ныне смел.
И он запел, запел, запел!
Вам будет хуже, чем нам сейчас!
В час свой последний вспомните нас,
Вам воздадут наши дети сполна!
Смерть ваша...
6
Замкнув кольцо минувших дней,
Качая шар земной,
Идет громадина теней,
Пол-неба за спиной.
Преодолев небытие и боль великих мук,
Идет спасение твое –
Неровен сердца стук...
И безграничен не 1
And the music in me -
I remember the day and remember the hour.
The faces of the glare from the lights -
Each has its own candle
And the man for us opening
Tunes pure oblivion,
Goes, a candle extinguished,
Leaving only the warmth of her.
One goes away ...
They are tired, they could not stand.
They are clean, but God knows,
And everyone did everything I could ...
But the music is still alive,
It is in the hands of the violinist,
He inspired he is alive barely,
And the candle burns in front of him!
And limitless vault of the hall,
The last sound, the string is silent!
Bow on fire, he has -
And darkness and silence ...
And lit light bulb
And stopped the musician in a bow
I remember - it was called
- Franz Joseph Haydn - The Farewell Symphony.
2
We've been through hell crematoria,
We are from the cyclone chambers etched,
In our bayonets stuck story
Pull the hands of the bloody trenches ...
We come to you in a corruptible - terrible,
Not nightmares istupleniya night.
Did you forget yesterday?
Who we are - in memory or forgetfulness?
Death passed - forgetfulness fiercely,
Not throwing empty words,
Tighten the tie-up of carelessness,
Do not extinguish the fire in the Temple!
Your flesh originated by us,
Your thoughts begin to others,
You are given this name - Memory!
Do not give up the name!
You - Live and your children,
The God who do not believe in devils,
It - Yanovsky death camp,
This two hundred and thousands of deaths.
3
Snitch sky blue clouds without a trace.
And there is no way anywhere,
And we are at the mercy of the evil ...
Day and night, hope teshim pain -
All lies,
And crows,
He knows in whom hope had died ...
My crows around here spinning around,
But wait - otmuchalis full.
The history of concussion butt -
She forgot our names!
Ashes trampled in the camp ground,
Hang wholesale - men of ersatz.
What's Apostle - the new Judas,
It's very simple - rusish und Jude !!.
Apocalypse on the contrary -
Sinners are right to be executed,
In the oven, in the gas chamber, in the devil's mouth, the Apocalypse on the contrary !!
Hatred nourished human blood -
Crow - will, dead - quiet!
4
Playing prisoners Orchestra
Yanovsky death camp.
The orchestra of prisoners
And the sun still shines.
And each gives vset
tie, tie, tie ...
And the sun do not care about it -
Anyway, anyway, anyway ...
We were every day on Appel Platz,
And sad music deafening ...
The music we shot,
And filled the Wehrmacht victories.
When the temple razbrazgan under attack,
When the loop from the throat presses groan -
Orchestra straining without reason,
His fate he mourns.
Trumpeter spits light,
Burned tuberculosis
At violinist through fingers dexterous
Roll rosin tears.
And the conductor skillfully hand
Sways like a censer,
In the eyes of the black-and-white planet,
And lips whisper, - God have mercy!
With facial grimacing not wash off fatigue,
Do not hide the wrinkles of patience,
Oh God, how much life left to me -
Week, day, or a moment?
I curse the music that is the scoundrels!
I curse the music - and cursed her own!
Damn!
I implore!
Utihni, a cry of despair,
Freeze spasms of the tear,
Winds Authority unintentional
Carries chords menacing ...
5
Last moment harsh and swift
Killer view withdraws.
You came first conductor.
Since you went deaths count.
And this music lived
She swam, swam, swam ...
Heavy cloud in the sky evil,
Blood was shed as the rain.
And a set of infinite sky -
One goes ahead,
And life is extinguished - a candle,
By the blast of the executioner.
The last was a gray-haired violinist ...
What is now unnecessary crying ...
He was brave, so be bold and present.
And he sang, sang, sang!
You will be worse than we are now!
In his last hour we remember,
You will render our children in full!
The death of your ...
6
Having closed ring of days gone by,
Shaking the globe,
There is a whopper of shadows,
Half the sky behind him.
Overcoming the pain of oblivion and great anguish,
There is your salvation -
Uneven heart beat ...
And not limitless | |
