Когда с тобой мы встретились, черёмуха цвела,
И в парке тихо музычка играла.
И было мне тогда ещё совсем немного лет,
А дел наделать я успел немало.
И пил я скок за скоком,
А наутро для тебя бросал цветы налево и направо.
А ты меня любила и часто говорила:
Житьё блатное хуже, чем отрава.
Но дни короче стали, и птички улетали
Туда, где только солнышко смеётся,
А с ними моё счастье улетело навсегда;
Я понял, что оно уж не вернётся.
Однажды ты с форшмаком стояла на скверу;
Он был бухой, обняв тебя рукою,
Тянулся целоваться, просил тебя отдаться,
А ты в ответ кивала головою.
Во мне всё помутилось, и сердце так забилось,
И я, как пьяный фраер, зашатался.
Потом не помню, как попал в кабак,
Кутил и водку пил, и пьяными слезами умывался.
Потом однажды ночью я встал вам на пути,
Меня узнав, ты сильно побледнела.
Его я попросил в сторонку отойти,
И сталь ножа зловеще заблестела.
Я помню, как всю ночь в скверу мерцали фонари,
И мусора всю ночь в саду свистели.
Один я прошатался у причала до зари,
А в спину мне глаза твои глядели.
Любовь свою короткую решил залить я водкою,
А воровать боялся, как ни странно.
Но влип с историей глупою, и как-то опергруппою
Я взят был на балу у ресторана.
Сижу я в своей камере, заначил пятерых,
Когда внезапно вскрылось это дело.
И вот однажды утром мой защитничек-старик
Сказал: «Не миновать тебе расстрела».
А завтра мне зачтётся мой последний приговор,
И снова мы увидимся с тобою.
А утром отведут меня на наш тюремный двор,
И там глаза навеки я закрою. When you and I, we met, cherries blossomed,
And in the park quietly Muzychko played.
And then I was still quite a few years,
And I could make some cases a lot.
And I drank gallop for Skokie,
And in the morning for you throwing flowers to the left and to the right.
And you loved me and used to say:
Habitation blatnogo worse than poison.
But the days are shorter, and the birds flew away
There, where only the sun laughs,
And with them my happiness departed forever;
I realized that it really did not come back.
Once you are with mincemeat stood on the square;
He was buhoy embracing thee by thy hand,
Stretched to kiss, I asked you to surrender,
And you nod your head in response.
To me all dizzy, and my heart beat so,
And I, like a drunken fraer, staggered.
Then I do not remember how he got to the tavern,
Carousing and drinking vodka, and drunken tears washed.
Then one night, I got you on the road,
I hear you're very pale.
I asked him to move aside,
And steel blade gleamed menacingly.
I remember the night in the square twinkle lights,
And waste all night in the garden whistling.
One I proshatalsya berth until dawn,
And I looked your eyes in the back.
Love her short, I decided to pour the vodka,
A steal afraid, strangely enough.
But got involved with the history of silly, and once the operations group
I was taken on a ball at the restaurant.
I was sitting in my cell, zanachil five,
When suddenly it came to light this thing.
Then one morning my zaschitnichek-old man
He said: "Do not you pass the shooting."
And tomorrow I will be reckoned my last sentence,
And we'll see you again with you.
And in the morning I would be taken to our prison yard,
And there I shut my eyes forever. Смотрите также: | |
