...Очнувшись, я сказал: проклятые трамваи!
(Геннадий)
...Ночи беззвездной литая десница гулкою чашей лежит на глазницах.
Спичку зажгу - все легче, все лучше! - опознавательный факел заблудших...
Черное небо все глуше, все ниже. Агнец в подпалинах рыжих
дрожит меж ладонью и сердцем, как дека дутара, то к сердцу саднящему,
словно саднящая рана, прильнет исступленно, то дрогнет и ринется прочь.
И кличет, и кличет надменную мглу: где моя мама? Кто моя мама?
Ушла на закат отара. Ночь.
Ночь гулкою чашей накрыла глазницы. Коня моего умыкнула степная весна -
на травах настоянных пьяных кровей - кобылица! Не тронь меня, агнец...
Хватит с меня чабана... Не тронь меня, агнец тихий! Не тронь.
Ушла на закат отара. Лежу в чебреце, как обломок кентавра. Сбросил меня конь.
В общем, простое дело. Сбросил, как голову - тело. Бремя ему голова моя, тяжкое бремя.
Этой отаре заблудшей я - пастырь слепой. Ах, забери меня, клан мой -
трамвайное племя! Я здесь из города. Я здесь изгой.
Горе! Не то что на влажной лошажьей спине - на скаку,
на бегу - я на степи этой буйной сидеть не могу!
Горе... Колеса - достойные лавров! - и многие лета колесовали кентавров
на лошадей и поэтов. Так и живем. Уже вечность живем одне,
в смутном родстве и смутной вине.
Друг мой, собрат, если станет коню невтерпеж, конь твой уйдет -
ты другого коня не найдешь. Друг мой, собрат, если канет отара к закату -
стадо посеешь - такую же ночку пожнешь. Ночку - ни зги! - встретишь навзничь,
как город в развалинах. Все возвратимо - по кругу, по ободу - все!
И у судьбы колесо. И у истории колесо. Лишь у свободы четыре точеных ноги.
А у любви - и того-то - лишь крылья в подпалинах.
Не тронь меня, агнец тихий, не тронь.
Агнец светлый, слетай - там, за бездною ночи, огонь!
Там очерчен магический круг на холмах -
Там лепечет костер о семи языках.
Там чабан, словно посох чабаний, носат,
Из трубки сипатой сосет самосад.
Там подпасок в ладони зажал уголек -
Чтобы я свое сердце саднящее пеплом прижег.
Скажи им: я слышу - трава врастает мне в спину.
Скажи им: я знаю - нет ног у меня.
Скажи, пусть вернут мне мою драгоценную половину.
Коня мне - пугливого, словно крыло вдохновенья! -
Коня мне. Полтела отдам за коня! ... When he awoke, I said, damn trams!
(Gennady)
... Night starless cast right hand echoing bowl lies on the sockets.
I will kindle a match - easier, better! - Identification torch misguided ...
The black sky all muffled, everything below. Lamb in burnt red
trembles between hand and heart as dutar deck, then to his heart bruised,
Sore like wound cling frantically, then falter and rush away.
And is calling, and is calling haughty gloom where my mom? Who is my mother?
Gone sunset flock. Night.
Night Resounding bowl covered orbit. Horse kidnapped my spring steppe -
Herbal infused drunk blood - mare! Do not touch me, lamb ...
I've had enough of the shepherd ... Do not touch me, lamb quiet! Do not touch.
Gone sunset flock. I am lying in the thyme as a fragment of a centaur. The horse threw me.
In general, a simple matter. He dropped as mind - body. The burden of his head with my burden.
This flock strayed I - blind pastor. Oh, take me, my clan -
tram tribe! I am here from the city. I am here for outcast.
Woe! Not that the wet loshazhey back - at full gallop,
on the run - I'm on the steppes of the wild can not sit!
Woe ... Wheels - worthy of laurels! - And many of the summer on the wheel of the Centaurs
horses and poets. That's how we live. Already odne we live forever,
in a vague kinship and vague guilt.
My friend, brother, if it becomes unbearable horse, your horse is gone -
You will not find another horse. My friend, brother, if sink flock to the sunset -
sow herd - such as a night comes around. Night - any DIG! - Meet backward,
the city in ruins. All revertible - in a circle around the rim - everything!
And the fate of the wheel. And the history of the wheel. Only in freedom four lathed legs.
And love - and that something - only wings burnt.
Do not touch me, the lamb is quiet, do not touch.
Lamb of light, flies - there, behind the deep of the night, the fire!
It outlined a magic circle in the hills -
There babbles fire seven languages.
There the shepherd, like a shepherd's staff, big-nosed,
From tube sucks Sipatov grown tobacco.
There shepherd boy in his hands gripped the coal -
So I bruised my heart ashes cauterized.
Say to them, I hear - the grass grows on my back.
Say to them, I know - I have no legs.
Tell him to give me back my precious half.
Horse I - timid, like the wings of inspiration! -
Horse me. Poltela give for the horse! Смотрите также: | |
