На обходе ему промолчали врачи: "Обречен".
Он услышал молчанье, сказал: "Что вы, братцы, ей-Богу".
Только пальцами дрогнул так, словно б он был обручен,
Словно вросшее в пальцы кольцо отдирал понемногу.
Ему будет сиделка до звезд мои сказки читать,
Утирая роток, - как куриное крылышко гложет.
И поскольку до ночи он к смерти привыкнуть не сможет,
То к шагреневой жизни решит он с утра привыкать.
В поселковой больнице с тоской на четыре окна,
Только тайный свидетель увидит с обложки журнала,
Как под сердце толкнет проржавевшую груду металла
Проскользнувшая мимо уснувшей сиделки война.
И когда понесут его утром на ту половину,
Что рукою подать, а оттуда - и взглядом не сметь,
Буду долго глядеть санитару в озябшую спину
Я, не видевший жизни, а нынче увидевший смерть.
Безмятежное тело таскало под сердцем беду.
Волочилась война по пятам, как настырная сводня.
Где убит ты, солдат? Ты, что умер на койке сегодня?
Ты, что умер сейчас - все смешалось в том дальнем году.
Где убит я, солдат? Я - что улицей долгой бегу?
Я - что книги купил, я - что хлеб покупаю на сдачу?
Я - что нынче курю, и кричу, и смеюсь и судачу, -
Мол, к шагреневой жизни привыкнуть никак не могу.
Я кольнувшее сердце холодной ладонью беру.
От чего так недолго живем, так отчаянно, мама?
Верно ль: что-то и мы прикрываем собой от металла?
А иначе - зачем же умрем мы? Зачем я умру?
On costing him doctors kept silent: & quot; & quot ;. Doomed
He heard silence, said: & quot; What are you, brothers, by God & quot ;.
Only fingers trembled as if he were engaged,
Like buried in the ring fingers tore a little.
It will be up to nurse my fairy tales to read the stars,
Wiping rotok - as is eating a chicken wing.
And as the night before he was to die will not be able to get used to,
That shagreen life to solve it in the morning to get used to.
In the village hospital longingly into four windows,
Only the secret witness saw on the cover of the magazine,
As the heart pushes a pile of rusty metal
Proskolznuvshego past the nurse asleep war.
And when will carry it in the morning at the half,
What hand file, and then - and do not dare to look,
I will long look back sanitation in chilled
I, who had not seen life, and now saw the death.
Serene body drags a heart trouble.
Dragging on the heels of the war as a pushy matchmaker.
Where do you killed, soldier? You died on the bed today?
You died today - all mixed up in the far year.
Where I killed the soldier? I - that street long run?
I - that books bought, I - I buy bread at the surrender?
I - now that the smoke and shout and laugh and gossip -
Like, a shagreen life just can not get used.
I kolnuvshee cold hand take heart.
From what we live so long, so desperately, my mother?
L true: something and we cover from a metal?
Otherwise - why should we die? Why should I die?
