Я живу на континенте, а ты где-то в море.
У нас о тебе ходит много разных историй:
Говорят, что тебя рисовал бенгальский старик;
Говорят, что тебя катал на спине Моби Дик.
XX век так привык жить в своих городах,
Но я знаю спасение от холода надо искать во льдах.
Во льдах, в ледяных торосах, среди перламутровых стен.
Багровое сердце вне трепета отравленных стрел.
Припев:
И при любом волнении моря: будь это шторм или гладь,
В раскаленном водороде к тебе доберусь я вплавь.
И если я живу на свете, то лишь из-за мечты,
Что мы оба, как слепые дети, уйдём на горные хребты.
Туда, где бродят только козы, в мир самых белых облаков.
Искать увянувшие розы и слушать мёртвых соловьёв.
Припев:
И при любом волнении моря: будь это шторм или гладь,
В раскаленном водороде к тебе доберусь я вплавь.
I live on the continent, and you're somewhere in the sea.
We walk about you a lot of different stories:
It is said that you drew Bengali old man;
It is said that you rolled back to Moby Dick.
XX century was so used to live in their cities,
But I know the salvation from the cold to be sought in the ice.
In the ice in the ice hummocks, among pearlescent walls.
Crimson heart is fluttering poisoned arrows.
Chorus:
And in any sea state: whether it is a storm or surface,
In the hot hydrogen to you, I'll get to swim.
And if I live in the world, it is only because of the dream,
What we both like the blind children uydёm mountain ranges.
There, where only goats wander into the world of the very white clouds.
Search uvyanuvshie roses and listen to the dead nightingales.
Chorus:
And in any sea state: whether it is a storm or surface,
In the hot hydrogen to you, I'll get to swim.
