глухие разряды.
утром все пронеслось милосердно,
не поправ закон о рассвете в 1001-м эфире;
я открыл тебе глаза и одел кожи в ситец,
я спокоен и пуст,
наверное, холмы акварели уже созрели для холста твоей неизлечимой порчи,
так распотроши петуха к обеду:
займем картонные стены новым цветом сочтенных дней
и унаследуем дым —
шаг к другим действиям:
слюняво-набриолиненные картинки наших высокосопротивляемых детей
уже свидетельствуют против нас, —
все 10 000 000 000 000 наших безвременно рожденных детей,
морей,
вселенных.
в атаку!
в атаку!
мы покинем просторные ситуации «всех».
нам нечего воплощать.
мы жалобно сужаем лбы в исконно-трупные пиявки:
снежные старухи,
круги и врачи,
и так далее…
самая далекая смерть уже здесь.
blind level.
all swept mercy in the morning,
not trampling the law of dawn in the 1001 m air;
I opened your eyes and put on the skin in cotton,
I am calm and empty,
probably watercolors hills are ripe for your canvas incurable damage,
so gutted cock for dinner:
occupy cardboard walls a new color reputed days
and inherit the smoke -
step to other actions:
slobbery-nabriolinennymi pictures of our children vysokosoprotivlyaemyh
already witness against us -
All 10 000 000 000 000 Our prematurely born children,
seas
universes.
attack!
attack!
we leave the spacious situation of "all".
we have nothing to implement.
we pitifully narrow down their foreheads to the age-old corpse-leech:
snow old woman
circles and doctors,
and so on…
most distant death is here.
