слепые надзиратели спят напротив зеркала, чтобы видеть тех, кто сзади промышляет изголовьем. в густой синеве оборонительных домов, в сквернах материнства, в половых приборах, для безнадежного устройства по местам всех немыслимых вещей и рвений, под одеялом черного тумана дети кружатся в вальсе перед набитым нашими лицами чучелом бога. брезгливо и страшно… словно детство потомства, голова под стеклом в физрастворах наблюдает за буйством плоти. плотные женщины в сливочных платьях невест с вафельной пошлостью наперевес покидают застолья тайных вверений. алармистовой дюжиной перенесут студень тела воскресшего сына на безбрежный корабль. хлынет черная пена из закадычных попутчиков на пол.
— все на пол!
верзиловские картинки всея вселенной
в самых пластмассовых муках
ужасающе неведомо и правдоподробно…
ненавидимый (и невидимый) всеми предмет,
сущность, противоположная всему инерция
процветает во мне. не смотря ни на кого,
не смотря под ноги,
запестованный до супротива…
моя незавидная участь для тех, кто мыслит,
что тяжело в мученьях, но легко в раю…
blind guards asleep front of the mirror to see those who are behind the headboard trades. in the thick blue defensive buildings in a bad mother in sexual devices to a hopeless device in places of unimaginable things and zeal, under the blanket of fog black children whirl in a waltz in front of our faces stuffed full of God. disgust and scary ... like childhood offspring head under glass in saline watching the riot of flesh. women in tight dresses brides cream with wafer vulgarity leave blazing feast entrusted secret. alarmistovoy dozen jelly will take the body of the risen son to the vast ship. gush of black foam bosom travel on the floor.
- All on the floor!
All pictures verzilovskie universe
in the throes of the most plastic
terrifying and unknown pravdopodrobno ...
hated (and invisible) all subjects
essence, contrary to all the inertia
It thrives in me. not looking at anyone,
not looking at his feet,
zapestovanny to suprotiva ...
my unenviable fate for those who think,
it's hard to suffering, but it is easy in paradise ...
