Была зима, и плёл туман
Слова разлук и тяжесть ран
Всех, кто когда-то ранен был,
Пласталось по асфальту.
И двое Лордов шли в толпе,
Владыкам вслед шумел проспект,
Но Белый Лорд смеялся над
Туманами и грязью.
Белокурый и жестокий
Лорд Зимы и Бог Дороги
Расправляет крылья.
Нет ни пламени, ни света,
И когда наступит лето
В городе забыли.
Но блики желтых фонарей
И тени запертых дверей
Всё пели песни о тоске,
А Черный Лорд не слушал.
Так инея вплетал в траву
Как из подъездов их зовут
Давно потерянные сны
И прОклятые души.
Песни шепчущего мрака
Лорда Тени, Лорда Страха
Стелются под ноги.
И вера не умрет к полудню,
Но надежде ни секунды
Не оставят боги.
Мой город пьян, мой город зол,
Тут кто-то из двоих прошел.
Что ж, лучше тени на мороз,
Чем страх, что глушат спиртом.
И лучше боль мешать с тоской,
Чем пустота, а с ней покой.
Я не отправлюсь за двумя,
Но до поры, и только.
И для снега, и для ночи
Будет время, будет позже,
Оба не ревнивы.
А пока – вино и ужас,
Радость, что не стало хуже.
Но я уйду, когда огонь
Погаснет и под пеплом. It was winter, and wove the mist
separations of the Word and the severity of injuries
Everyone who was once wounded,
Plastal on asphalt.
And the two Lords were in the crowd,
Lords after noisy avenue,
But the White Lord laughed
Fog and mud.
The blond and brutal
Lord God of Winter Roads
Spreads wings.
There is no flame, no light,
And when the summer
The city was forgotten.
But the glare of yellow lanterns
And the shadow of the closed doors
All sang songs about longing,
A Black Lord did not listen.
It is woven into the grass frost
As of the entrances of their name
Long lost dreams
And damned souls.
Songs whispering darkness
Shadow Lord, the Lord of Terror
Trail underfoot.
And faith is not dead by noon,
But hopes of a second
Do not leave the gods.
My town drunk, my city evils,
Then someone from the two passed.
Well, better shadow of the cold,
The fear that jammed alcohol.
And better pain interfere with melancholy,
The emptiness, and with it peace.
I do not go for two,
But until then, and nothing more.
And snow, and night
The time will be later,
Both are not jealous.
And yet - the wine and horror,
Joy did not become worse.
But I'll be gone when the fire
Goes out and under the ashes. | |
