перебои тусклых ламп в вагонах метро и моя агония. но
бит не бинт, извини, и все равно больно укладывается
вечер на тонкие плечи улицы, истерика фар, и слова, словно
вырванные наспех листы, летят и летят по ветру из красивого рта, да вот только,
ты только, подожди, стой же, выслушай, но ты снова по барам,
один, а вокруг все такие счастливые, парами, бёдрами,
граммами, травой и драмом, перебоями тусклых ламп, все достало,
транскрипция транса и руки поранены, в холодные ребра ванны, никого не осталось,
кто бы понял, поднял, да просто напоил и обнял, увез подальше от мраморного города,
неизумрудного питера, где так трудно быть мне железной,
взвинченной утром без крепкого кофе, без пальцев, разучившихся в такт с твоими,
и в каждом имени, в каждой странице невыносимое, прижимаюсь к чужой рубашке,
но каждую ночь вспоминаю квартиру на окраине купчино, где было так страшно
даже просто разойтись на пять минут в комнату и на кухню, где вместе готовили
первый ужин, и мир берегли ото всех свой, и было хорошо так, без этих текстов,
стихов, распоротых на аорте, так и было, так и любили - нежно, тихо, чтобы никто
не слышал, кроме нас двоих. но раздавлены в хлам запястья, и точки почему-то в начале,
без голода горя,не трогай меня, не трогай,
не кричала, не била, кусала губы красивые свои тихо, причины, причалы длинные.
но вечер ложится ровно, и тлеет телефон молчанием,словно захлебнувшийся
позвоночники, каблуки,
дороги разбитые, перерезанное в горле "ты",
в центре пусто, дворцовка тихая, как вода,
передайте связным, что больше нет связи,
нет связок, нетуда,
бессмысленно узелки на память и что-то менять, говорю о тебе пунктирами,
предлогами, суффиксами бессильными, минивэны вен сталкиваются в одну огромную
катастрофу, во мне не остается ни одного живого чувства, боль двух лет
укладывается в одну строфу,
перебои, ты слышишь, как я загибаюсь тут со своими стихами,
с кем-то еще в чужой рубашке, загибаюсь под музыку нашего, а ты по барам с руками
под платьем чьим-то, цветным, узким,и на этих руках не затянулись наши царапины,да и хуй с ним,
она спит рядом, а ты нет, грустно около батареи,куришь, и голубые глаза ее в память впиваются
и можно меня не помнить уже, и, я знаю, не будет хуже. но я умираю где-то в сердечной мыщце,
затихаю музыкой из машин, в толпах и тысячах твоих милых девочек,
в улыбке всех встречающих и невстреченных,
минуты на мьюте,
я устала и стала последними дрожащими переходами
не трогай меня, не трогай.
не о любви сказка, о нулевом балансе,о невыносимости
двух прокуренных одиночеств в одной и той же комнате,
но не о том я, не о том я. просто он не ты. все люди не ты.
обнимаем теперь каждых новых наших "любимых"
разрядом пустоты, пустоты, электрической пустоты. interruptions dim bulbs in subway cars and my agony . but
bit is not the bandage , I'm sorry , and still hurts fit
evening on her slender shoulders street lights tantrum , and words like
hastily torn sheets, fly and fly in the wind from a beautiful mouth, but that's just ,
You just wait , wait heard it, but you're back on the bars ,
alone, and around all so happy , couples, hips ,
grams , grass and Drama, intermittently dim light , everything got,
Transcription trance and injure hands in cold bath edges , no one left ,
who would have realized raised , but just watered and embraced , took away from the city of marble ,
neizumrudnogo Peter's so hard to be where I iron ,
inflated without strong coffee in the morning , without fingers , unlearn in time with yours,
and every name in every page unbearable , curled up to someone else's shirt ,
but every night I remember an apartment on the outskirts of Kupcino , where it was so scary
even just five minutes to disperse into the room and into the kitchen where cooking together
first dinner , and the world from all its cherished , and it was good , so without these texts
poems strut on the aorta , and was, and loved - softly, softly , so that no one
not heard , except the two of us . but crushed in the trash wrist , and the point of reason in the beginning,
without hunger grief, do not touch me , do not touch ,
did not scream , do not beat , bit her lips her beautiful quiet reason , long piers .
but the evening goes smoothly, and phone smoldering silence , as if choking
spine, heels,
broken roads , cut throat & quot; you & quot ;,
in the center is empty, dvortsovka quiet as water,
pass connected, there is no more communication
no tangles , netuda ,
pointless nodules on memory and change something , talking about you by the dotted lines ,
prepositions, suffixes powerless , minivans veins encountered in one huge
catastrophe in me there was not a living feeling the pain of two years
fit into one stanza ,
interruptions , you can hear how I folded over here with his poems ,
with someone else in another shirt , fold back the music of our own, and you're on bars with hands
under someone's dress , color , narrow , and these hands are not dragged our scratches , and dick with it,
she sleeps around, and you're not sad about batteries , smoke, blue eyes , and her memory dig
and I can not remember , and I know I will not be worse. but I'm dying somewhere in the heart muscles ,
calms down music from cars, crowds and thousands of your cute girls
smile all met and unmet ,
minutes on mute ,
I was tired and was the last trembling transitions
do not touch me , do not touch .
not love a fairy tale, a zero balance on the unbearable
two smoked alone in the same room,
but not about me, not about me. it just is not you. all men are not you.
Now everyone embrace our new & quot; favorite & quot;
discharge of emptiness, emptiness, emptiness electricity . Смотрите также: | |
