Цитату знал со школьных лет: «Ты сер, а я, приятель, сед».
Глубин не видел в изреченье, и только постарев, извлёк значенье.
Доселе верил я непрочно, что не всякий брату брат,
Что никаких среда и почва нам гарантий не сулят.
Что где мозги у одного, там у другого кепка.
И много я ещё чего теперь усвоил крепко.
Готов покаяться, но надо ли? Виноват, мол, недопонимал,
Что с четырёх подняться на две — это целый церемониал.
Что никуда СССР не делся, будь спокоен,
И что приятель сер, поскольку так устроен.
Что если вылез он во власть, уже не в силах он не красть.
Но в том, что я и он едины, никто не убедит мои седины.
Иссяк во мне иносказатель, без кавычек режу в лоб.
Уж там приятель — не приятель, а в анкетах — не поклёп.
И год, и город, и квартал — всё сходится, досадно.
Как будто сам я подверстал, нарочно, чтоб наглядно.
Мол, кабы кто-то не из местных, неизвестных правил и манер,
А тут земляк — тебе ровесник, одноклассник, тоже пионер.
Но шли за парту и в отряд не по своей мы воле,
И я не виноват, что с ним учился в школе.
А он и в школе был непрост — давал помалу деньги в рост.
Кто недовыплатит проценты, тех можно вербовать потом в агенты.
Агенты тоже вид отдельный — ненормирован их быт.
Заряд им надобен идейный для сплошных незримых битв.
Тем паче дёшево братва наймётся к лиходею,
Коль скоро он из воровства соорудит идею.
А, скажем, я и мне подобный хоть и ценим градус боевой,
Но мы сверх нормы не способны там, где нормы нет как таковой.
Нам против копоти в дыму и в поле против рати
Идеи ни к чему, а норма очень кстати.
Коль есть она, то нечем крыть — в огонь и воду, так и быть.
А без неё в огонь и воду природа не велит — люблю природу.
Мелькает сверстник на экранах, с ним подпевка с трёх сторон.
Подумать могут в честных странах, что и все мы тут, как он.
Что лишь тому, как делать вред моё училось детство,
И главный был у нас предмет — основы людоедства.
Меж тем ни с боку, ни с подкладки я не с ним, не рядом и не тут.
Не те поступки, врозь повадки, а покупки прямо вопиют.
Вчера, устав глядеть в экран, купил я книжку Брема,
Прочёл про обезьян, и прояснилась тема.
А он, в расчёте на респект, купил Кутузовский проспект.
Кто не почувствует респекта, тех можно выселять потом с проспекта.
А вам, красавица, давно я, уж не помню, в чей режим,
Предрёк согласие со мною, раз уж мы принадлежим
К похожим почвам, да, увы, зато не к разным видам.
Чуть что, не выдадите вы, и я, чуть что, не выдам.
Вы отмахнулись: «Несерьёзно». И напрасно — я ведь не шутил,
Что с вами нам держаться розно, право слово, я бы запретил.
Мы хлеб и хлопоты делить сумели бы успешно,
И даже может быть, что до поры безгрешно.
А если в некий час и год, помимо хлеба и хлопот,
Разделим мы ещё и ложе, то вот моя рука и сердце тоже.
2015
