Наша!
Все кричат: "Француженка, француженка!" - а я так считаю: нет нашей бабы лучше. Наша баба - самое большое наше достижение. Перед той - и так, и этак, и тюти-мути, и встал, и сел, и поклонился, романы, помолвки... Нашей сто грамм дал, на трамвае прокатил - твоя.
Брак по расчету не признает. Что ты ей можешь дать? Ее богатство от твоего ничем не отличается. А непритязательная, крепкая, ясноглазая, выносливая, счастливая от ерунды. Пищу сама себе добывает. И проводку, и известку, и кирпичи, и шпалы, и ядро бросает невидимо куда. А кошелки по пятьсот килограмм и впереди себя - коляску с ребенком! Это же после того как просеку в тайге прорубила. А в очередь поставь - держит! Англичанка не держит, румынка не держит, наша держит. От пятерых мужиков отобьется, до прилавка дойдет, продавца скрутит, а точный вес возьмет.
Вагоновожатой ставь - поведет, танк дай - заведет. Мужа по походке узнает. А по тому, как ключ в дверь вставляет, знает, что у него на работе, какой хмырь какую гнусность ему на троих предложил. А с утра - слышите? - ду-ду-ду, топ-топ-топ, страна дрожит: то наши бабы на работу пошли. Идут наши святые, плоть от плоти, ребрышки наши дорогие.
Ох, эти приезжающие - финны, бельгийцы, новозеландцы. Лучше, говорят, ваших женщин в целом мире нет. Так и расхватывают, так и вывозят богатство наше национальное. В чем, говорят, ее сила - она сама не соображает. Любишь дурочку - держи, любишь умную - изволь. Хочешь крепкую, хочешь слабую...
В любой город к нему едет, потерять работу не боится. В дождь приходит, в пургу уходит. Совсем мужчина растерялся и в сторону отошел. Потерялся от многообразия, силы, глубины. Слабже значительно оказался наш мужчина, значительно менее интересный, примитивный. Очумел, дурным глазом глядит, начальство до смерти боится, ничего решить не может. На работе молчит, дома на гитаре играет. А эта ни черта не боится, ни одного начальника в грош не ставит. До Москвы доходит за себя, за сына, за святую душу свою. За мужчин перед мужчинами стоит.
Так и запомнится во весь рост: отец плачет в одно плечо, муж в другое, на груди ребенок лет тридцати, за руку внук десяти лет держится. Так и стоит на той фотографии, что в мире по рукам ходит,- одна на всю землю! Our!
All shout: & quot; The French, French! & Quot; - I think so: not our women better. Our Baba - our greatest achievement. Before that - and so, and that, and tyuti-turbidity, and stood up and sat down, and worshiped, novels ... Our engagement hundred grams gave a ride on the tram - yours.
A marriage of convenience does not recognize. What you can give her? Her wealth of your no different. And unpretentious, strong, bright-eyed, hardy, happy from the nonsense. The food itself produces. And the wiring, and lime, and bricks, and ties, and the kernel throws much invisible. A wallets five hundred kilograms, and in front of him - with a baby stroller! This is after the clearing in the forest hole. And in turn, put - hold on! The English does not hold, Romanian does not hold, our holding. From five discourage men to reach the counter, the seller twist and exact weight will.
Carman Put - lead, let the tank - will lead. Husband gait know. And just as key in the door inserts, he knows that he has to work a bloke some infamy in his three suggested. And in the morning - do you hear? - Doo-doo-doo, top-top-top, the country is shaking: that our women went to work. Go our saints, the flesh and blood, our dear ribs.
Oh, this coming - the Finns, Belgians, New Zealanders. Better say your women in the whole world there. And snapping and take out the wealth of our nation. What say her strength - she does not think. Do you like a fool - you go, like a clever - if you please. Want strong, you want a weak ...
In any city goes to him, he is not afraid of losing their jobs. The rain comes, goes away in a blizzard. Just a man confused and stepped aside. I lost from the diversity, strength and depth. Significantly weaker than was our man, much less interesting, primitive. Gone crazy, evil eye looks, the authorities scared to death, can not solve anything. In the silence, the guitar playing at home. And this damn thing is not afraid of any chief puts in a penny. He comes to Moscow for himself, for his son, for his holy soul. For men over men is.
And remembered upright father crying in one shoulder, her husband to another child on the chest thirty, the hand holding the grandson of ten years. So it is in that photograph, that the world goes hand - one on the whole earth! Смотрите также: | |
