Были смерти, рожденья, разлады, разрывы —
разрывы сердец и распады семей —
возвращенья, уходы.
Было все, как бывало вчера, и сегодня,
и в давние годы.
Все, как было когда-то, в минувшем столетье,
в старинном романе,
в Коране и в Ветхом завете.
Отчего ж это чувство такое, что все по-другому,
что все изменилось на свете?
Хоронили отцов, матерей хоронили,
бесшумно сменялись
над черной травой погребальной
за тризною тризна.
Все, как было когда-то, как будет на свете
и ныне и присно.
Просто все это прежде когда-то случалось не с нами,
а с ними,
а теперь это с нами, теперь это с нами самими.
А теперь мы и сами уже перед господом богом стоим,
неприкрыты и голы,
и звучат непривычно — теперь уже в первом лице —
роковые глаголы.
Это я, а не он, это ты, это мы, это в доме у нас,
это здесь, а не где-то.
В остальном же, по сути, совсем не существенна
разница эта.
В остальном же незыблем порядок вещей,
неизменен,
на веки веков одинаков.
Снова в землю зерно возвратится,
и дети к отцу возвратятся,
и снова Иосифа примет Иаков.
И пойдут они рядом, пойдут они, за руки взявшись,
как равные, сын и отец,
потому что сравнялись отныне
своими годами земными.
Только все это будет не с ними, а с нами,
теперь уже с нами самими.
В остальном же незыблем порядок вещей,
неизменен,
и все остается на месте.
Но зато испытанье какое достоинству нашему,
нашему мужеству,
нашим понятьям о долге, о чести.
Как рекрутский набор, перед господом богом стоим,
неприкрыты и голы,
и звучат все привычней —
звучавшие некогда в третьем лице —
роковые глаголы.
И звучит в окончанье глагольном,
легко проступая сквозь корень глагольный,
голос леса и поля, травы и листвы
перезвон колокольный. There were death, birth, disorders, fractures -
breaks hearts and family breakdown -
return, care.
It was all, as it did yesterday, and today,
and in the early years.
Everything is as it once was in the last century,
in an old novel,
in the Koran and in the Old Testament.
Why's this feeling is that it's different,
that all changed in the world?
Buried fathers, mothers were buried,
silently replaced
over black grass burial
Funeral feast for the funeral feast.
Everything is as it once was, how will the world
now and ever.
Just before all this happened once is not with us,
and with them,
and now it's us, now it is with ourselves.
And now we should already stand before God,
undisguised and naked,
and sound unusual - already in the first person -
fatal verbs.
It's me, not him, it's you, it's us, it's in the house with us,
it is here and not somewhere else.
As for the rest, in fact, it is not essential
this difference.
The rest of the immutable order of things,
changeless
for ever the same.
Again we return to the land of corn,
and children return to her father,
and again take Jacob Joseph.
And they go there, they will go, holding hands,
as equals, father and son,
because now equaled
his earthly years.
But all this would not be with them, and us,
now with our own.
The rest of the immutable order of things,
changeless
and all remain in place.
But the test of what our dignity,
our courage,
our concepts of duty, honor.
As conscription, standing before God,
undisguised and naked,
and heard all the usual -
once unheard of in the third person -
fatal verbs.
And sounds the end of the verb,
easily eclipsed the root of the verb,
the voice of the forest and fields of grass and foliage
chime bell. Смотрите также: | |
