Без году неделя, мой свет, двадцать две смс назад мы еще не спали,
сорок - даже не думали, а итог - вот оно и палево, мы в опале, и слепой не видит, как мы попали и какой в груди у нас кипяток.
Губы болят, потому что ты весь колючий;
больше нет ни моих друзей, ни твоей жены;
всякий скажет, насколько это тяжелый случай и как сильно ткани поражены.
Израильтянин и палестинец, и соль и перец, слюна горька; август-гардеробщик зажал в горсти нас, в ладони влажной, два номерка;
Время шальных бессонниц, дрянных гостиниц, заговорщицкого жаргона и юморка; два щенка, что, колечком свернувшись, спят на изумрудной траве, сомлев от жары уже;
все, что ДО - сплошные слепые пятна, я потом отрежу при монтаже.
Этим всем, коль будет Господня воля, я себя на старости развлеку:
вот мы не берем с собой алкоголя, чтобы все случилось по трезвяку;
между джинсами и футболкой полоска кожи, мир кренится все больше, будто под ним домкрат;
мы с тобой отчаянно Непохожи, и от этого все Забавней во много крат;
Волосы жестким ворсом, в постели как Мцыри с барсом, в голове бурлящий густой сироп;
Думай Сердцем - сдохнешь счастливым старцем, будет что рассказать сыновьям за дартсом, прежде чем начнешь собираться в гроб.
Мальчик-билеты-в-последний-ряд, мальчик-что-за-роскошный-вид.
Мне Плевать, что там о нас говорят и кто Бога из нас гневит.
Я планирую пить с тобой ром и колдрекс, строить жизнь как комикс, готовить тебе бифштекс;
что до тех, для кого важнее Моральный кодекс - пусть имеют вечный оральный секс.
Вот же он Ты - стоишь в простыне, как в тоге и дурачишься, и куда я теперь уйду?!
Катапульта в райские гребаные чертоги - специально для тех, кто будет гореть в аду No, the week, my light, twenty-two SMS ago, we have not slept,
Forty - did not even think, as a result - and here it is pale, we are in disgrace, and the blind do not see how we were and what we have in the chest boiling water.
Lips hurt because you're all prickly;
no longer my friends, nor your wife;
everyone will say as much as a bad case and how much tissue affected.
Israeli and Palestinian, and salt and pepper, bitter saliva; August-attendant clutched in his hand us in the palm of the wet, two number plates;
Time crazy insomnia, crappy hotels, conspiratorial jargon and yumorkom; two puppies that ringlet curled up sleeping on the emerald grass, the heat already somlev;
all that to - solid black spots, then I will cut off during installation.
This all stake is the Lord willing, I amuse myself in my old:
Here we do not take with alcohol, all happened at trezvyaku;
between jeans and a T-shirt strip of skin, the world lurches more like a jack under it;
we're desperately unlikely and all the fun of it many times;
Hair stiff bristles, in bed with a leopard as a Novice, head raging thick syrup;
Think of the heart - you will die a happy old man will tell you that the sons of darts before you start to gather in the coffin.
Boy-tickets-to-last-row-that-boy-for-luxury look.
I do not care what's been said about us and who is the God of us angry.
I plan to drink rum and you koldreks, build a life as a comic, you cook a steak;
As for those who value moral code - have let perpetual oral sex.
Here he you - you stand in a sheet, in a toga and fooling around, and where I am now gone ?!
Catapult in paradise fucking palaces - especially for those who will burn in hell | |
