Что мне расскажет спящий проводник?
Пустые, дребезжащие стаканы
на столике купейном у окна,
несущегося мимо
станции, мелькнувшей в темноте.
Мента, курящего в кулак
заснеженной пустыни,
точнее — глубины.
Где, как нетрезвый, глупый ученик,
стыдливо вывернув карманы,-
мир наш пред Господом поник.
Когда со мною встретится она -
веселая, без грима,
проявятся ли строчки на листе
бумаги, что я комкал и таскал
в башке своей, как в мусорной корзине,
поверив благородной пантомиме -
ее безмолвной красоте?
Когда минуты станут длинными руками
неотвратимой смерти,
чем время будем мерить мы?
Во что сыграем с ветром, облаками
одни среди зимы?
среди зимы?
Что мне расскажет Родина моя
с плывущими кусками на экране
Любви замерзшей, вьюгой февраля,
в пустой и темной пропасти зрачка
по расширяющейся звездной пилораме?
С водой технической, прокисшей в кране,
в разбитом шприце тощего торчка,
что в туалете просыпается, зевая,
и смотрит на поля.
Что мне расскажет нищая старуха
на злом перроне, с полным котелком
картошки сваренной -
назойливая муха,
под хамством мокнущая, как под кипятком?
За поездом устало семенит -
глазами, полными разлуки и труда,
руками, верными прощению и ласке.
- Сынки, еда... - чуть слышно говорит, -
кому, сыночки, деточки, - беда.. What do I tell the sleeping conductor?
Blank, rattling cups
compartment on the table by the window,
rushing past
station flashed in the dark.
Ment, smoking fist
snowy desert
to be exact - depth.
Where, as a drunken, stupid student,
shyly removing pockets -
our world before the Lord wilted.
When she met with me -
cheerful, without makeup,
whether lines will be shown on the sheet
paper, crumpled, and I dragged
in his head, as in the trash,
believing noble pantomime -
its silent beauty?
When minutes become long arms
inevitable death
what time will we measure?
In that play with the wind, the clouds
one in winter?
the middle of winter?
What should I tell my homeland
with floating pieces on the screen
Love the frozen February blizzard,
in an empty and dark abyss of the pupil
by expanding stellar sawmill?
With water technical, sour at the tap,
in the broken syringe skinny junkie,
that wakes up in the toilet, yawning,
and looks at the field.
What do I tell a poor old woman
evil on the platform, with a full pot
boiled potatoes -
importunate fly,
under rudeness weeping like a boiling water?
For train wearily mince -
eyes full of separation and labor,
hands, true forgiveness and kindness.
- Sons, food ... - almost inaudibly she says -
someone, son, little children, - trouble .. Смотрите также: | |
