Говори со мной. Рано, видеть сны пора не настала ещё.
Душа мечется, не найдя в этой вселенной пристанища.
Давай же разделим груз, на время вместе нести его суждено нам.
Ношу поровну, да и мира часть пополам.
Людей? Да всяких видела, видела небо, видела солнце,
Паруса над морем, воду солёную и синего дыма кольца.
Видела свежесть, негу, нежность, любовь, смерть, ненависть
Странник, откуда мне начинать своей жизни летопись?
С первой секунды, с первого крика, наверное, с первого вздоха?
С первой слезинки, с первой улыбки, наверное, с первого слова?
С малого, многого, или с короткого, длинного, долгого?
С того, что оставило след, или прошло незаметно, без толку?
Что сбывалось, а что оставалось в мечтах сладких.
Что скрывалось в душе во время течения речей гладких.
Что ушло, что приют нашло в сердце больном моём?
После мук, измен, горести, слабости вдали от дома родного.
Шлейфом платья воспоминания за мной тянутся.
Искала чудо, а нашла боль с тяжестью.
За иллюзией счастья летела высоко, как во сне.
Но ни один человек не сможет заменить этот мир мне!
Бывало, странник, лила я тихие слёзы на камни памятников.
Имела, но не хранила, а жизнь — она ведь, как маятник
В итоге бегу босяком по снегу, как можно дальше от слякоти.
Места, где могла бы остаться, позади оставила!
Судьба играла со мной, опускались руки скованные робостью.
Застывал полукрик, но во взгляде светилась гордость.
Пачку бумаги, что исписана мелким подчерком жалоб, выкину.
Да не покинет меня вера в себя, да сердце не остынет!
Пусть то, что знать не положено, останется недосказанным.
Излей душу, никому не обязанный, без всякой привязанности.
Говори со мной... Рано, видеть сны пора не настала ещё.
Душа мечется, не найдя в этой вселенной пристанища.
Странник, всегда в поисках твоё сердце.
Свет в окнах... Не для тебя играет в мыслях скерцо.
Дороги покрыли пылью твои ноги.
Ты один-единственный, но ты не одинокий.
Слышишь чьи-то вздохи? Где ты? Тебя не слышу.
Сомнения гложат нас, пока мы дышим.
Ты к небу. Там свидимся, когда зов наверх услышим.
Идёшь за памятью выше и выше.
Его глаза, как лазеры, резали, жгли пламенем.
Тронуты временем, они много обнажали и прятали.
Золотые латы бликами играли симфонию света.
Тело его было молодо, куда моложе истинных лет.
Он долго молчал, не зная с чего начать, потом слов потоком
Поведал историю жизни своей, любви, битвы, порока,
Крови, что на руках не видна, и из ран лилась его.
Чего стоили войны, как шли за ним армии воинов.
Пешие, конные, в латы закованные, влекомые тягой к свободе.
Золоту, власти или спасению, мечтой околдованные!
Он же искал не рай и не ад, не сад, ни преисподнюю,
Манило его необычное, неведомое, рискованное!
Ласкал амазонок, цариц, колдуний, жриц любви,
Не скупился на чувства — брал и дарил, был неутомим
Как ледяные кубики в пламени, тела таяли.
Разные лица, эпохи — они все в его памяти.
Оставил! Навсегда, в пространственной бездне,
В могиле, страдании, счастье, славе, почёте, бесчестье,
Забвении, зависти, страхе. Жаждущих мести, вопрошающих:
Где ты, мой властелин, мой воитель? Снова на ристалищах?
Он правил, был беглецом, охотником, дичью.
Слышал умирающих стоны и утренние трели птичьи.
Вкушал пищу изысканную или затхлые мхи с лишайниками.
Вечный путник, странник, пилот, пеший, всадник!
Я слушала, раскрыв глаза, иногда слеза выступала,
О судьбе прихотливой, жестокой, торжестве мужского начала,
Благородстве, подлости, злости, бедах, напастях, ненастьях,
В иных мирах. Во множестве оных, находил он счастье.
Где сейчас его дом? Далеко, близко? Под иным небом,
Там цветы на земле одеялом или скатерть из снега?
Вьётся дорога, из-под копыт скакуна вздымается пыль
В песках пустынь напишет снова он быль.
Странник, всегда в поисках твоё сердце.
Свет в окнах... Не для тебя играет в мыслях скерцо.
Дороги Talk to me. Sooner, it is time to dream has not come yet.
The soul is torn, finding refuge in this universe.
Come share the load for a while together we are destined to carry it.
I wear evenly, and the world of the half.
Of people? Yes, all saw, I saw the sky, I saw the sun,
Sail over the sea, the water salty and blue smoke rings.
I saw freshness, bliss, affection, love, death, hatred
Wanderer, how do I begin to chronicle his life?
From the first second, with the first cry, probably the first breath?
From the first tears, the first smile, probably the first word?
With small, many, or with a short, long, long?
With that it left a trace, or have passed unnoticed, to no avail?
What is happening, and what remained of sweet dreams.
What was hidden in the soul during the course of the speeches smooth.
What took that found refuge in my heart sick?
After the agony, betrayal, sorrow, weakness away from the house native.
Zephyr dresses memories for me stretch.
I looked for a miracle, and with the severity of the pain found.
For the illusion of happiness was flying high, as in a dream.
But no one can replace the world to me!
Sometimes a stranger, I lila quiet tears in the stones of monuments.
I had not kept, and life - she had like a pendulum
As a result, running barefoot in the snow, as far as possible from the slush.
Places where could stay behind the left!
Fate plays with me, lowered his hands cuffed timidity.
Polukrik freezes, but in his eyes shone pride.
A stack of paper, painted with small handwriting that complaints throw.
Do not leave me faith in himself, but the heart does not cool down!
Let that not supposed to know, will remain unsaid.
Pour soul, no one is obliged, without attachment.
Speak to me ... Early, it is time to dream has not come yet.
The soul is torn, finding refuge in this universe.
Pilgrim, always in search of your heart.
The light in the windows ... not for you to play in his mind a scherzo.
Roads covered with the dust of your feet.
You're the one and only, but you are not alone.
You hear someone sighing? Where are you? You can not hear.
Doubts glozhat us while we breathe.
You to heaven. They meet again when the call hear upstairs.
You go for the memory higher.
His eyes are like lasers, cutting, burning flame.
Touched by the time they were exposed, and a lot of hiding.
Golden armor played a symphony of light reflections.
His body was young, much younger than the true age.
He was silent, not knowing where to start, then the flow of words
He told the story of his life, love, battle, blemish,
Blood that is not visible on his hands, and it flowed from the wounds.
What cost of the war as they followed him Army soldiers.
Hiking, horseback, clad in armor, drawn by a craving for freedom.
Gold, power or salvation, enchanted dream!
He was looking for a paradise or hell, no garden, no hell,
Beckoned his unusual, unknown, risky!
Lazcano Amazon queens, witches, prostitutes,
Do not skimp on the senses - and took away, he was indefatigable
As the ice cubes in the flame, the body melted.
Different faces, age - all of them in its memory.
Left! Forever in the abyss of space,
In the grave, suffering, happiness, fame, high esteem, disgrace,
Oblivion, envy and fear. Vengeful, asked:
Where are you, my lord, my warrior? Again on the lists?
He ruled, was a fugitive, hunter, game.
I have heard the groans of the dying and morning bird trills.
Gourmet food tasted stale or moss with lichen.
The eternal traveler, wanderer, the pilot, hiking, Rider!
I listened, opening his eyes, and sometimes tears came,
The fate of the whimsical, cruel triumph of masculinity,
Generosity, meanness, anger, troubles, temptations, bad weather,
In other worlds. In many of these, he found happiness.
Where is his house? Far away, close? Under other skies,
There are flowers on the ground with a blanket or tablecloth of snow?
The road winds, from the horse's hooves dust rises
In the sands of the desert, he would write again profit.
Pilgrim, always in search of your heart.
The light in the windows ... not for you to play in his mind a scherzo.
Roads Смотрите также: | |
