Слова: А.С.Пушкин (Евгений Онегин г1 ч42-47)
Музыка: И.В.Мошкин
Онегин и красотки г1 ч42-47
Причудницы большого света!
Всех прежде вас оставил он;
И правда то, что в наши лета
Довольно скучен высший тон.
Хоть, может быть, иная дама
Толкует Сея и Бентама,
Но вообще их разговор
Несносный, хоть невинный вздор.
К тому ж они так непорочны,
Так величавы, так умны,
Так благочестия полны,
Так осмотрительны, так точны,
Так неприступны для мужчин,
Что вид их уж рождает сплин.
у..у..у..у..у.у.у.у.у.у.у.
/Synthesizer/
И вы, красотки молодые,
Которых позднею порой
Уносят дрожки удалые
По петербургской мостовой,
И вас покинул мой Евгений.
Отступник бурных наслаждений,
Онегин дома заперся,
Зевая, за перо взялся.
/Synthesizer/
Хотел писать — но труд упорный
Ему был тошен; ничего
Не вышло из пера его,
И не попал он в цех задорный
Людей, о коих не сужу,
Затем, что к ним принадлежу.
о...е...
И снова, преданный безделью,
Томясь душевной пустотой,
Уселся он — с похвальной целью
Себе присвоить ум чужой.
Отрядом книг уставил полку,
Читал, читал, а всё без толку.
Там скука, там обман иль бред.
В том совести, в том смысла
нет.
Нет
Там совести и смысла нет.
На всех различные вериги.
И устарела старина,
И старым бредит новизна.
Как женщин, он оставил книги,
И полку, с пыльной их семьей,
Задернул траурной тафтой.
Условий света свергнув бремя,
Как он, отстав от суеты,
С ним подружился я в то время.
Мне нравились его черты,
Мечтам невольная преданность,
Неподражательная странность
И резкий, охлажденный ум.
Я был озлоблен, он угрюм.
Страстей игру мы знали оба.
Томила жизнь обоих нас.
В обоих сердца жар угас.
Обоих ожидала злоба
Слепой Фортуны и людей
На самом утре наших дней.
па..па...па...ра...
Кто жил и мыслил, тот не может
В душе не презирать людей;
Кто чувствовал, того тревожит
Призрак невозвратимых дней.
/Guitar/fortisimo/
(чуть похоже на Michelle The Beatles, сам от себя не
ожидал...из головы вылетело...прошу простить, не специально...)
Тому уж нет очарований,
Того змия воспоминаний,
Того раскаянье грызет.
Все это часто придает
Большую прелесть разговору.
Сперва Онегина язык
Меня смущал; но я привык
К его язвительному спору,
И к шутке, с желчью пополам,
И злости мрачных эпиграмм.
Как часто летнею порою,
Когда прозрачно и светло
Ночное небо над Невою
И вод веселое стекло
Не отражает лик Дианы,
Воспомня прежних лет романы,
Воспомня прежнюю любовь,
Чувствительны, беспечны вновь,
Дыханьем ночи благосклонной
Безмолвно упивались мы!
Как в лес зеленый из тюрьмы
Перенесен колодник сонный,
Так уносились мы мечтой
К началу жизни молодой.
О...е....
/piano/ Keywords: Pushkin (Eugene Onegin ch42-47 r1)
Music: I.V.Moshkin
Onegin and beauty r1 ch42-47
Prichudnitsy great light!
All he had left before you;
And the truth is that our summer
Pretty boring higher tone.
Though, perhaps, another lady
Tolkien Say and Bentham,
But in general conversation
Horrible though innocent nonsense.
To that they are without fault,
So majestic, so smart,
So full of piety,
So careful, so accurate,
So inaccessible for men,
What kind of really creates spleen.
u..u..u..u..u.u.u.u.u.u.u.
/ Synthesizer /
And you, young beauty,
Who later times
Blow droshky daring
According to the St. Petersburg bridge,
And you left my Eugene.
Renegade violent pleasures
Onegin locked himself at home,
Yawning, she took up the pen.
/ Synthesizer /
I wanted to write - but the work of thrust
He was toshen; nothing
It does not come out of his pen,
And he has not got to the shop perky
The people of whom do not judge,
Then, that I belong to them.
... about e ...
Once again, a dedicated idleness,
Languishing spiritual emptiness,
He sat down - with the laudable aim
Himself to assign someone else's mind.
Troop fixed his book shelf,
Read, read, and all to no avail.
It bore out there cheating il nonsense.
In the conscience is meaningless
no.
No
There's conscience and makes no sense.
In all the different chains.
And outdated old,
And the old raves novelty.
As women, he left the book,
And the shelf, dust them with your family,
Funeral drew taffeta.
Terms overthrowing light burden,
As he, behind the hustle and bustle,
With him I made friends at the time.
I liked its features,
Dreams involuntary devotion,
Nepodrazhatelnaya strangeness
And dramatically cooled mind.
I was angry, he was sullen.
Passion play, we both knew.
Tomila life both of us.
In both heart glow faded.
Both were expected to rage
Blind Fortune and men
On the morning of the day.
pa..pa ... pa ... pa ...
Who lived and thought, he can not
The soul does not despise men;
Those who felt that disturbs
Ghost irrevocable days.
/ Guitar / fortisimo /
(Just like Michelle The Beatles, not from himself
expected from the head ... flew ... forgive, not on purpose ...)
Tom is no more charm,
Togo serpent memories
Togo remorse gnaws.
This often gives
Most of the charm of conversation.
First Onegin language
I was confused; but I'm used to
To his acrimonious dispute
And joke with gall halves,
And anger gloomy epigrams.
As part of the summer at times,
When the transparent and light
The night sky over the Neva
And the glass of water fun
It does not reflect the face of Diana,
Vospomnya years old novels,
Vospomnya old love,
Sensitive, careless again,
Breath nights supportive
Silently we reveled!
As in forest green from prison
Moved convict sleepy,
So carried away, we dream
By the beginning of the life of the young.
Oh ... e ....
/ Piano / Смотрите также: | |
