В разливайке, у ларька, около лимана
Окружили пацаны старого жигана.
Весь в наколках, аж горит, волосы седые,
Расскажи, дед Ипполит, про дела блатные.
«Ничего вам не скажу»- старый вор ответил
И слова его унес к морю теплый ветер.
И глазели пацаны на его наколки,
Где-то выли корабли, как в Сибири волки.
Вот расслабился старик, выпил пива лишку,
И напротив посадил рыжего парнишку.
И вопрос, само собой, пацаном задался:
«Ходку первую свою ты за что подался?».
Вспомнил дед тридцать восьмой, Сталинские нары,
Посадили за разбой около Самары.
«Ну же, Митрич, не томи, не играй в молчанку»,
Молча дед от шелухи очищал таранку.
Вдруг Матрена подошла, верная супруга
И расширились глаза деда от испуга:
«Что же, Митрич, старый вор, сердце то больное
Пиво, рыба, “”Беломор” – дело молодое»
«Ничего вам не скажу»- старый вор ответил
И слова его унес к морю теплый ветер.
Взял супругу и побрел в сторону поселка,
Под рубахой верный ствол, со спины наколка. In razlivayke, at a stall near the estuary
Surrounded by old boys Gigue.
All in headdresses, already lit, gray hair,
Tell me, my grandfather Hippolyte, about the case thieves.
"Do you not say," - said the old thief
And his words carried to the sea warm wind.
And the guys staring at his tattoos,
Somewhere ships howled like wolves in Siberia.
That relaxed old man drank a beer surpluses,
Conversely planted ginger boy.
And the question, of course, asked a kid:
"Salable his first you what go?".
I remembered my grandfather thirty-eighth, Stalin bunks,
Imprisoned for robbery near Samara.
"Come on, Mitric, not Tom, do not play in the silences"
Silently grandfather cleaned from the husk Taranco.
Suddenly Matryona walked, faithful wife
And his grandfather's eyes widened with fear:
"Well, Mitric, old thief, the heart is sick
Beer, fish, "" White Sea "- it is the younger"
"Do you not say," - said the old thief
And his words carried to the sea warm wind.
He took his wife and walked towards the village,
Under the shirt trusty trunk, his back tattooed. Смотрите также: | |
