Было холодно... Очень холодно. Хм.. А что ещё ожидать от промерзлой январской земли Петербурга?! Мой гроб трещал от каждой новой пещинки падавшей на его дубовую, аккуратно залаченную крышку. Казалось, ещё вот-вот, совсем немного и стальные гвозди, вбитые в него погнуться и, вся толща ледяной земли упадет на моё холодное мертвое тело...
Это она убила меня... Вон - та девушка, стоящая прям перед моей свежей могилой на коленях, держащая в своих прелестных байховых перчатках горсть земли, чтобы попрощаться со мной в последний раз. Представляю, какая же удивительно нескромная улыбка таиться под её шалью. Но.. подождите! Никакой улыбки нет! Её состояние горя настолько искренне, что даже меня прослезило... Господи! Значит она сделала всё это совсем не со зла. Она просто устала. Она устала так же как и я в одно время, когда ещё не был с ней знаком. Тогда было тусклое октябрьское утро и я проснулся от того, что стало жутко холодно. Быстро накинув на себя тёплые шерстяной пуловер хотел бежать ближе к печке, чтобы согреться и заодно приготовить свой любимый черный кофе, зёрна которого брат мне привёз из самой Бразилии. И тут проходя мимо окна краем глаза увидел всё то, что происходило на улице: почти голые деревья изгибались под удивительной силой ветра, холодный воздух кидал уже упавшие полумёртвые листья в разные стороны буд - то мстил за что-то. И, о господи! Серое. До ужаса серое, затянутое толстым слоем облаков небо просто ревело. Видимо и ему не нравилось то, что происходило в это время года...
Сколько я стоял у этого окна не помню. Мне было уже всё равно. Я даже не заметил как начали трещать от холода мои пальцы. И буквально в секунду мне захотелось как-то справиться с этим состоянием, изменить всё это! Но изменить я смог только себя.
Забыв про холод, про великолепный черный кофе я вбежал в небольшой сарайчик где хранился всякий хлам: старый велосипед, разорванные куклы моей племянницы и плесень, жившая там на особых правах. Из всего этого почти сразу смог найти канистру с керосином , которую оставил до тех времен когда она мне пригодиться. Открыл. Подумал ещё секунду, но решения не поменял. С ужасным криком от злости на самого себя я лил, лил керосин везде где только мог: в сарайчике, в холле дома, на крышу и в итоге через несколько минут весь дом уже наполнился ядовитым запахом. Взяв с собой только небольшую порцию настоящего Бразильского кофе брата, без всякого сожаления созжог до дла свой дом...
После всего этого добровольно ушёл в психиатрическую лечебницу на другом конце города. Там жил, а точнее существовал восемь лет. И был счастлив! Возможно, потому-что был одинок, причем одинок совсем. За весь этот срок я видел лишь двух нянечек которые приносили мне какую-то жалкую вонючую пищу и таблетки...
Ушёл я от туда так же добровольно как и пришёл. Врачи меня не задерживали и лишь посоветовали теперь по больше есть, чтобы быт похожим хотя бы немного на человека. Из лечебницы идти мне было некуда, дом сгорел и ещё на третьем году жизни там мне сообщили что моя мать скончалась от чехотки. Поэтому я пошёл в банк, где лежало моё состояние. Не хвастаясь, могу сообщить что денег у меня было очень много, плюс огромное наследство от матери и проценты со всего этого вместе взятого давали мне надежду на светлое будущее.
Я переехал в дом матери. Он был огромен. По четыре-пять комнат на каждом из трёх этажей. Но, в нём было жутко холодно. Столько лет в него приходила лишь мамина экономка, которая иногда очищала дом от паутины и тараканов.
И вот в первый же вечер, прогуливаясь по скверу недалеко от моего жилища я увидел девушку в конце аллеи из массивных скамей. Она сидела одна. Совершенно одна и думала, кажется вообще не о чём. Я подошёл как галантный мужчина и предложил ей свою помощь. Она хотела уточнить какую и я уточнил, предложив ей свой дом, свой камин и, заодно своё сердце. В её зелёных, поистине глубоких глазах появилось удивление и, величественное ликование, скрывать которое она видимо, не пыталась. Она сказала что подумает.
Думала она недолго. It was cold ... very cold. Hmm .. What else to expect from the frozen lands of St. Petersburg January ?! My coffin popped from every new peschinki falls on his oak, carefully zalachennuyu cover. It seemed that more was about quite a bit and steel nails driven into it bend and the entire thickness of land ice fall on my cold dead body ...
That she killed me ... Vaughn - the girl was standing right in front of my fresh grave on his knees, holding in their lovely baikhovi gloves handful of earth to say goodbye for the last time. I can imagine what a surprise immodest smile lurking beneath her shawl. .. But wait! No smiles, no! Her state of grief is so sincere that even my tears ... Lord! So she did all this not out of malice. She's just tired. She was tired as well as I at one time I was not yet familiar with it. Then there was the dim October morning and I woke up from what was a terribly cold. Quickly donning the warm woolen pullover wanted to run closer to the stove to keep warm and at the same time to cook your favorite black coffee beans which my brother brought back from Brazil itself. Then he passed the window caught a glimpse of everything that happened on the street: almost bare trees bent under the amazing power of the wind, cold air throw has fallen half dead leaves bud in different directions - the revenge for something. And, oh my God! Gray. Before the horror gray, overcast skies with a thick layer of clouds just roared. Apparently, and he did not like what was happening at this time of year ...
As far as I stood at the window, I do not remember. I was already still. I did not even notice as they began to crack from the cold my fingers. And just a second I wanted to somehow cope with this condition, change it all! But I could only change myself.
Forgetting about the cold, about a gorgeous black coffee, I ran into a small shed where it was stored trash: old bike, broken dolls and mold my niece, who lived there for special rights. From all this, almost immediately able to find a can of kerosene, which is left up to the time when she was useful to me. I opened. He thought a moment more, but the decision is not changed. With a terrible cry of anger at myself, I poured, poured kerosene wherever he could: in the shed, in the lobby of the house, on the roof and in the end a few minutes later the whole house was filled with poisonous smell. Taking with him only a small portion of the Brazilian coffee brother, without any regret to Fight sozzhog to your home ...
After all this voluntarily went to a psychiatric hospital on the other side of town. There he lived, or rather existed for eight years. And he was happy! Perhaps because-he was lonely, and very lonely. During this entire period I have seen only two nurses who brought me some miserable stinking food and pills ...
Out of there, I also volunteered as the come. Doctors did not detain me and only advised to eat more is now on to life at least a little like a man. From the hospital I had nowhere to go, the house burned down, and even in the third year of life, there I was told that my mother died of chehotki. So I went to the bank, where it was my condition. Not boasting, I can report that the money I was very much a huge plus inherited from the mother and the interest from all this taken together gave me hope for a brighter future.
I moved to his mother's house. It was huge. In four or five rooms on each of three floors. But, it was terribly cold. So many years it came only my mother's housekeeper, who sometimes cleaned the house from the web and cockroaches.
And here the first night, walking through the square not far from my home, I saw a girl at the end of the alley of massive benches. She was alone. It is a thought, I do not think about anything. I went as a gallant man and offered his help. She wanted to clarify what I said, offering her his house, a fireplace, and, at the same time his heart. In its green, really deep eyes appeared surprised and majestic triumph, to hide that she apparently did not try. She said she would think.
She thought briefly. Смотрите также: | |
