стар стал сталкер - вверх на поверхность -
ни ногой, но ещё бодр на поверку,
гнёт сталь о коленку, околело сердце,
в две тысячи тридцать третьем.
каждый из тех, кем город населён был,
замёрзли без снега той ядерной зимой
и крутит кручина, как торсион,
и тело гниёт, как бы ни был силён.
"все умрут, я останусь" - все умерли,
но спокойнее в дурке, чем в бункере.
со слухом ли туго, за стенкой ли звуки
прогулки - квадратами, голова - кругом
ни страха, ни смерти, ни запахов,
лишь стол, стул, гул рефрижератора.
ежедневное "всё хорошо" в дневнике
нужно ли? будет прочитано кем?
а там, наверху, уже весна вовсю,
и тысячи микрорентген в час несут
летальную дозу - они не со зла,
но каждый с блаженством бы зубы вонзал.
улицы кажутся шире без толп,
пуля с обоймы просилась в висок,
вентиль разгерметизации манит,
верьте - проблемы решают словами.
встал так сталкер в какой-то из будней,
воззвал к антилогике, вытряхнул рассудок,
гнал здравый смысл, помял, скомкал память,
с той же минуты стал предан камланию -
запел и рванул ненавидимый вентиль,
да что там - сейчас он мог рвать двери с петель -
сильное тело, но слабое сердце -
только весна - и уже сладу нет с ним,
налёг - и уже по ту сторону люка,
и самое страшное - что без испуга.
кругом - всё голо; там и тут - пусто,
счётчик Гейгера грустно похрустывал.
больно смотреть, больно эритроцитам,
в бункер спустился, не будучи сытым,
аккуратно по кромке порезал консерву
и завтракать прямо у выхода сел он.
а там, наверху, уже весна вовсю,
и тысячи микрорентген в час несут
летальную дозу - вдохнул и летал,
воплями раздражая гортань.
улицы в будущем шире без толп,
пуля с обоймы просилась в висок,
двери разгерметизированы -
ничто уже не грозило. old has become a stalker - up to the surface -
or foot, but still vigorous in fact,
oppression of the steel knee, Okolelov heart
two thousand thirty-third.
each of those who inhabited the city was,
snow that froze without nuclear winter
and turns sorrow as torsion,
and body rot, no matter how strong.
& quot; all will die, I will remain & quot; - All died,
Durkee but calmer than in the bunker.
hearing whether tight, whether the sounds behind the wall
walks - square head - Circle
no fear, no death, no odor,
a table, a chair, the hum of the refrigerator.
Daily & quot; all is well & quot; Entries
if necessary? will be read by whom?
and up there, already in full spring,
and thousands of micro-roentgen per hour are
lethal dose - they are not out of malice,
but everyone with the bliss of the teeth to pierce.
streets seem wider without the crowds,
bullet holder to ask in the temple,
depressurization valve beckons
Believe it - problem solved with words.
He stood as a stalker in some of the everyday life,
called to antilogike, he emptied his mind,
I drove savvy rumpled, crumpled memory,
the same minutes were devoted to ritual -
He sang and pulled hated valve
so that there is - it is now able to tear the door off its hinges -
strong body, but weak heart -
Only spring - and there is already impossible to deal with it,
nalёg - and is already on the other side of the hatch,
and the worst - without fear.
Circle - all bare; here and there - empty
Geiger sad crunched.
painful to watch, painful red blood cells,
He came down to the bunker without being fed,
carefully cut along the edge of canned
and breakfast next to the exit, he sat down.
and up there, already in full spring,
and thousands of micro-roentgen per hour are
lethal dose - breathed and summer,
cries irritating the larynx.
wider streets in the future without the crowds,
bullet holder to ask in the temple,
depressurize the door -
nothing was threatened. | |
