Т. Островская — О. Мандельштам
Два сонных яблока у века-властелина
И глиняный прекрасный рот,
Но к млеющей руке стареющего сына
Он, умирая, припадёт.
Я знаю, с каждым днём слабеет жизни выдох,
Ещё немного - оборвут
Простую песенку о глиняных обидах
И губы оловом зальют.
Я с веком поднимал болезненные веки -
Два сонных яблока больших,
И мне гремучие рассказывали реки
Ход воспаленных тяжб людских.
Сто лет тому назад подушками белела
Складная легкая постель,
И странно вытянулось глиняное тело, -
Кончался века первый хмель
Среди скрипучего похода мирового
Какая лёгкая кровать!
Ну что же, если нам не выковать другого,
Давайте с веком вековать.
И в жаркой комнате, в кибитке и в палатке
Век умирает, а потом
Два сонных яблока на роговой облатке
Сияют перистым огнем.
Два сонных яблока на роговой облатке
Сияют перистым огнем.
T. Ostrovsky - Mandelstam
Two apples in carotid-century ruler
And clay beautiful mouth
But the son of an aging hand mleyuschey
He was dying, pripadёt.
I know every day life breath weakens,
A little more - would stop
A simple song about clay insults
And lips tin flooded.
I raised the age of painful eyelids -
Two sleepy big apple,
And I told rattlesnakes river
Progress in human inflamed lawsuits.
A hundred years ago showed white pillows
Foldable light bed
And strangely lengthened clay body -
It ended the first century hops
Among the world's strident campaign
What light bed!
Well, if we do not forge another,
Let's take a century vekovat.
And in a hot room, and a tent tent
Age is dying, and then
Two apples on carotid wafer horn
Shine feathery fire.
Two apples on carotid wafer horn
Shine feathery fire.
