В сырой тюрьме на западе Парижа
Еще опасен, но разоружен
Сидит один московский хакер Миша
За то, что крупный банк ограбил он.
Насильно стрижен, в полосатой робе
С мишенью круглой сзади на спине,
Клопов считает в каменной утробе
Программы пишет мелом на стене.
Но вдруг погладит грязный коврик с пола
И тихо плачет, когда видит мышь
Грозит убить козлов из Интерпола
Лишь через двадцать где-то, правда лишь.
Прокрался в банк со спутника в Анголе
Ушёл сетями африканских стран.
Сжег все дискеты, где держал пароли,
И нагло сбросил спутник в океан!
Уже на дно залег он, не на нары
Уже почти в тайге укрылся, но
Они его поймали на Канарах
Когда сорил деньгами в казино.
Его пытали зверски, как в Гестапо,
И на глазах разбили Целерон.
А он всё вынес, съел четыре кляпа
И предлагал буржуям миллион.
Его по морде били, как скотину,
А он, святой, возьми им и скажи:
"А ну, козлы, несите гильотину!"
Но принесли ему детектор лжи.
И лишь тогда поверили шпиону,
Промыв его бесценные мозги
Что он украл семнадцать миллионов
Чтоб заплатить провайдеру долги.
И вот он он влип, с распухшей головою
Лежит в углу, свернувшись калачом
Когда придут охранники с едой -
Не ест, не пьет, не просит ни о чем.
Молчит на все тюремные вопросы,
Совсем завис - не мертвый, ни живой
Но поднесут к нему дискету с ДОСом
И он на запах дернет головой.
Застонет: "Пива! Пива дайте, гады!"
И поползет к открывшейся двери.
За что жандармы бьют его прикладом
"Мишель-ка, на, живой еще, смотри!"
Уйдут они, бездумно повторяя
Наш русский мат, что слышится в тиши.
На всю тюрьму пространно рассуждая
О красоте загадочной души.
Но лишь шаги их стихнут в коридоре
Он вдруг с земли подскочит жив-здоров
Бежит к двери, забыв про боль и хвори
Забыв про все советы докторов.
И подождав покуда вновь остынет
К двери холодной ухом припадет.
Тяжелый камень в стенке отодвинет -
За ним давно прокопан тайный ход.
Откуда знать в Париже Интерполу
Что без емейла Мишке не впервой
Еще весной донес почтовый голубь
В двоичном коде весточку домой.
Уже отвертку сделал он из вилки
Уже ломает он тюремный сайт
Уже нашел он в маминой посылке
Буханку с Интел Пентиум Инсайд.
И заключенных больше не тревожит
Глубокой ночью странный ровный стук.
Пускай не спал три месяца, но всё же
Собрал в неволе новый ноутбук.
И с замираньем сердца снова вышел
В такой родной до боли Интернет.
И через час обычным кликом мыши
Сумел скосить свой срок на десять лет.
Послал письмо: "Встречайте, мама, еду!"
Дал выходной охране до зимы
Пустил метро до камеры соседа
И продал дом начальника тюрьмы.
Сумел создать подпольную ячейку
Послал сто грамм друзьям на Колыме.
Стал чемпионом Франции по Квейку
Забыл сказать лишь, что сидит в тюрьме.
Летает он как свежий вольный ветер
Доступно всё, о чем не мог мечтать
Он побывал повсюду на планете
И никуда не хочет убегать.
Уж не грустит по родине, по маме
Вот только что-то изменилось в нем.
Он слишком странно смотрит вечерами
В экран с цветным решетчетым окном... In the damp prison in the west of Paris
More dangerous, but disarmed
Sitting one hacker in Moscow, Misha
For the fact that a big bank he robbed.
Violently Swifts in a striped robe
With a target round the back on the back,
Bedbugs believes in the stone womb
Program writes with chalk on the wall.
But suddenly pat dirty rug on the floor
And quietly crying when she sees a mouse
Threatens to kill goats from Interpol
Only twenty somewhere, though barely.
I crept to the bank by satellite in Angola
Out of the African networks.
Burned all floppy disks, which kept passwords
AND brazenly dropped the satellite into the ocean!
Already he lay down on the floor, not on the bench
For nearly took refuge in the forest, but
They caught him in the Canary Islands
When I littered the money in the casino.
He was tortured brutally as the Gestapo,
And in his eyes broke Tseleron.
And he's ordered, ate four gag
And offer those suckers million.
His hit in the face, like cattle,
And he holy, take them and say:
"Well, goats, bring the guillotine!"
But he brought the lie detector.
And only then we believed the spy,
Having washed his precious brain
What he stole seventeen million
To pay the debt provider.
And he, he got involved with a swollen head
Lying in a corner, curled Kalach
When the guards come with the meal -
He does not eat, does not drink, does not ask for anything.
Silent all prison issues
Very dependent - not dead nor alive
But podnesut him floppy with DOS
And he pulls his head to smell.
He moans: "Beer Beer let the bastards!"
And crawl to the door opening.
For that policemen beat him with the butt
"Michelle on, on, more alive, look!"
they leave, mindlessly repeating
Our Russian mat that can be heard in the silence.
On the whole prison at length discussing
About the mysterious beauty of the soul.
But only steps they subside in the hallway
He suddenly jump to the ground alive and well
He runs to the door, forgetting the pain and ailments
Forgetting about all the advice of doctors.
And wait until cool down again
By the door of the cold ear pripadet.
A heavy stone in the wall of the postpone -
For a long time it had digged in the secret passage.
How to know in Paris, Interpol
That without email Bear not the first time
Back in the spring denounced pigeon
In binary news home.
Already a screwdriver he made of forks
Already he breaks prison site
Already I found it in my mother's premise
Loaf with Intel Pentium Inside.
And the prisoners no longer worries
Late at night a strange even knock.
Let not slept for three months, but still
I gathered in captivity a new laptop.
And with a sinking heart went out again
In so dear to the pain the Internet.
And an hour later the usual mouse click
He managed to mow his term of ten years.
He sent a letter: "Meet, Mother, food!"
It gave off protection before winter
He sent out the subway to the neighbor's camera
And he sold the house warden.
He managed to create underground cell
He sent one hundred grams of a friend in Kolyma.
He became the champion of France on Quake
Forgot to say is that in prison.
It flies like a fresh wind free
Available all, what could dream
He traveled all over the world
And he does not want to run away.
I do not sad for the homeland, for mama
That's just something changed in him.
He's too weird looks evenings
The screen color reshetchetym window ... | |
