Он был ярым явно, на душе раны рвал он,
С утра вставал рано, дабы людские бурьяны
Обходить стороной, ведь о них марал и мял он
Свою одёжку и душу раз довольно-таки не мало.
Не знаю как я бы, но он считал себя окаянным,
Несмотря на все эти преграды, он всегда шёл прямо,
Не слишком надёжно, но всё же свои пряди прятал
Под толстым капюшоном толстовки своего дяди.
Через стекло эти будни, в серобетонные джунгли,
Он смотрел «Звёздные войны», все будто клоны – где ж люди?
Искал близких по духу, будь то друга или подругу –
Главное, чтоб кончилась эта круговая порука.
Сквозь пыльные тротуары, нагнувшись слегка, шёл он,
Волочась c на голову накинутым капюшоном;
Будто бы ума лишён он или с болезнью Дауна,
Искал свет в конце тоннеля среди флоры и фауны.
Но так и не нашёл, ведь всё вокруг как бы искусственно,
Лёжа в ванне с водой… Несколько слов вышло из уст его…
Что-то про то, что на кресте навеет грусть венок…
Таким будет пусть итог… И в чашу он пустил ток…
Этот чёртов мир, словно мельница,
Так непредсказуемо каждый день вертится.
На голове капюшон, а под ним нет лица.
Он ушёл, но мне до сир пор не верится.
Этот чёртов мир, словно мельница,
Так непредсказуемо каждый день вертится.
На голове капюшон, а под ним нет лица.
Он ушёл, но мне до сир пор не верится.
Там рождались идеи, поверь, отнюдь не дешёвые,
Обнажались истины, строились сны под капюшоном,
По велению творца на свет являлись мысли в полутьме,
И формы стихов тут приобретали конечный размер.
Если на свете и жили гении, то одного
Я знал. Как сейчас, могу вспомнить я этот знак,
Что однажды вещей ночью увидел гений во снах,
И сердце бешено дробило, быстро ускоряя такт.
Сюжетом старой песни окликнуло его эхо,
Будто он, непонятый, забытый, словно помеха,
Рябит и мечет невнятный бред, у прохожих вызывая смех,
И вынуждая гнев тут обнажать буквально всех.
Глаза наполнялись слезами от боли ужасной,
Ногти яростно впивались в ладони – всё напрасно.
«Я что-то сделать хотел, и ведь я так верил в людей,
И где же тот свет, что забрезжил как будто в кромешной тьме?»
Фемида подкуплена, и, Фортуной забытый,
Он продолжал ещё огонь нести с душою открытою.
Пусть не смыты грехи алой кровью, но почему-то,
Когда я вспомню этот капюшон, становится муторно.
Этот чёртов мир, словно мельница,
Так непредсказуемо каждый день вертится.
На голове капюшон, а под ним нет лица.
Он ушёл, но мне до сир пор не верится.
Этот чёртов мир, словно мельница,
Так непредсказуемо каждый день вертится.
На голове капюшон, а под ним нет лица.
Он ушёл, но мне до сир пор не верится. He was an ardent explicitly wound soul tore it
In the morning, get up early, so that human weeds
Get round, because of their deer and kneaded it
His odyozhku and soul just pretty is not enough.
I do not know how I would, but he thought he was cursed,
Despite all these obstacles, he always went straight,
Not too firmly, but still hiding your locks
Under a thick hooded sweatshirt of his uncle.
Through the glass, these weekdays in sulfur concrete jungle
He watched "Star Wars", though all clones - where are the people?
I was looking for like-minded, be it a friend or a girlfriend -
The main thing that came to an end this mutual responsibility.
Through the dusty sidewalk, bending slightly, he walked,
C Drag the head thrown over the hood;
As if he is deprived of the mind, or with Down syndrome,
I was looking for light at the end of the tunnel among the flora and fauna.
But did not find, because everything around as if artificially,
Lying in the bath with water ... a few words out of his mouth ...
Something about the fact that on the cross casts sadness wreath ...
That will let the result ... And the cup he put the current ...
This damn world is like a mill,
So unpredictable every day revolves.
At the head of the hood, and under it there is no person.
He's gone, but I have not sire to believe.
This damn world is like a mill,
So unpredictable every day revolves.
At the head of the hood, and under it there is no person.
He's gone, but I have not sire to believe.
They were born the idea, believe me, is not cheap,
Reveals the true, the dreams were built under the hood,
By order of the Creator into the world is a thought in the darkness,
And the form of poems then bought the final size.
If the world and lived a genius, the one
I knew. As it is now, I can think of that sign,
What once things at night saw genius in my dreams,
And heart was shot, rapidly accelerating rhythm.
The plot of the old songs hailed its echo,
As if he misunderstood, forgotten, like an obstacle,
Dazzled and throws vague delirium, causing laughter from passers-by,
And forcing the anger here is literally to bare all.
His eyes filled with tears of pain terrible,
The nails furiously dug into the palm of your hand - all to no avail.
"I have to do something he wanted, and because I believe in the people,
And where is the light that dawned like in the darkness? "
Themis bribed, and Fortune forgotten
He continued to carry more fire with soul open.
Let not washed away the sins of the red blood, but somehow,
When I remember the hood, it becomes a chore.
This damn world is like a mill,
So unpredictable every day revolves.
At the head of the hood, and under it there is no person.
He's gone, but I have not sire to believe.
This damn world is like a mill,
So unpredictable every day revolves.
At the head of the hood, and under it there is no person.
He's gone, but I have not sire to believe. Смотрите также: | |
