Задохнувшись от бренной мирской суеты,
Я, прожив десять тысяч поломанных лет,
Поняла, что барахтаться в этой грязи
Больше я не могу.
Я к небу глаза подняла в первый раз,
Вопрошая, а небо молчало в ответ,
Но сильна была жажда ответы найти,
И я начала путь.
Я касалась рукой раскаленных мечей,
Я хотела гореть горячей, чем огонь,
Было больно, но руку сжимала сильней…
Я должна была знать!
Я смотрела на мир, я пыталась понять
Суть вещей, и ладонь мою жгло все больней.
Но на вспыхнувший свет я открыла глаза…
Смотрите, я вижу свет!
Без фанфар и цветов ты спокойно прошел,
Как горячим ножом, да по маслу души,
Моей детской души, что охрипла в пыли
От проклятий и боль.
Я хотела б дышать так же, как дышишь ты.
Ты руки не давал, чтобы дальше идти,
Но как только ты встал, я ушла за тобой, Учитель!
Смотри же! Я знаю боль!
Мы ходили с тобой по тропинкам Земли,
Мой отец, мой учитель, мой брат–менестрель.
Ты учил меня петь и играть с синевой –
Я училась мечтать!
Но печальными были советы твои:
«Не спеши все понять, ты успеешь, поверь»,
И ответом служил мой радостный вопль:
- Я умею летать!
Учитель! Я знаю небо!
Силу в руки мне дав, ты, смеясь, наблюдал,
Как я в небо взлетала потоками звезд,
И в гордыне все больше своей укрепясь,
Я искала свой путь.
Но однажды взлетев черным соколом вверх,
И оттуда увидела, как же ты мал,
И рванулась все выше в бездонную высь,
И уже не вернусь!
Учитель, я знаю правду!
Я знаю истину одну – как же я глупа.
Позади мой след в миллионы лет,
И с чистого листа я начинаю петь.
Я уже не пытаюсь понять этот мир,
И мне ясно, что истину я не нашла.
Но пусть огненных шрамов давно уже нет,
Вновь сжимаю ладонь.
Мой уставший учитель, мой брат-менестрель,
Все, что ты говорил, я теперь поняла,
И что б только еще раз увидеть твой свет,
Я шагаю в огонь!
Учитель, я стала старше!
Иду сквозь время за тобой, Учитель.
