Скажи-ка мне дядя без всякой пизды,
Ведь даром палили пожаром.
Просрали Москву, Кемску волость,
Бразды управления отдали Хазарам.
Святыни у псов, глаза на засов,
Ленивые жопы на печке.
Горынычу дев, чухонцу лесов,
Терпильнику шкалик и свечку.
Великий народ на прадедовых плитах
Вприсядку, ни срама, ни веры
Кривые улыбки на рожах побитых,
В карманах стучат револьверы.
В дремучей перди, хочешь выжить - кради,
Пир горою и напропалую
Иуда, приди,
Мир так ждал твоего поцелуя.
Возможно, ты будешь одет
В неглаженый китель сержанта.
А может в чудной балахон "Punks not dead"
В очках и чекистской кожанке.
А может ты будешь застольным кентом,
Острить, подливать, называть меня бразер.
Но ты не смякитишь ни разу о том,
Что я тебя выкупил сразу.
По липкому меду в устах,
По шустрым глазам, по прищуру
В зрачках я увижу I.N.R.I. на лубянских крестах,
И угли из адских печурок.
Стальной и больной, калёзный в груди,
Весь черный, как гарлемский Луи,
Иуда, приди,
Мир так ждал твоего поцелуя
Обстрел над Белградом и вот ты в окопе
Один, как лычка на рваных погонах.
Тебя обложили, во фляжке последний глоток,
Отрублена связь с Пентагоном.
Последний патрон отсырел,
А рядом вповалку двенадцать разбухших корнетов.
В воде не тонул, в огне не горел,
Так и помер разменной монетой.
А дома седая невеста
Хранит твои письма, кусает губища.
И бьется листва об холодный гранит,
На ветряном сельском кладбище.
Медведки ползут из пробитой груди,
Опарыши в чресле балуют
Иуда, приди,
Мир так ждал твоего поцелуя
Чернявые чандалы, Брэнданы Ли,
Над рваной помойкой драят.
Руан проебали в лапту
Куркули, забор на дрова разбирают.
Под нефть с головою ушли полюса,
Заводы ревут и борзеют.
Спартанских, ШКИДских, хиросимских
Детей голоса у черных руин Колизея.
Приди, пятиногий пиздец и наступит весна,
За окнами каменной крытки.
От жраки у Бога распухнет десна,
А калеке вручит Санта Клаус открытку.
Воздастся трусливым рабам,
Толстопузым делягам, и сытым холуям
Иуда, приди, и хуём по губам.
Мир так ждал твоего поцелуя
