Бабка заштопала старенький парус,
дед на прочность проверил канат,
сестра напекла в дорогу лепешек,
лопнул от зависти младший брат.
Ну и что, что в бурю насквозь промокнем
и от качки болит голова,
а зато, а зато у нас-то на ужин
будет морская сова!
Мать говорила, совиное мясо - чистый деликатес.
Совы отлично идут под коньяк, да впрочем, можно и без.
Морская сова солона и нежна, ну чо про нее сказать...
В общем, сова оказалась нужна, и пошли мы ее добывать.
На гребаной шлюпке мы шли в сентябре
за стеклянные Чертовы острова,
где судя по картам и книжке Брема
водилася эта морская сова.
Я блеял козленком, скрипел, как улитка,
и даже пищал, как мышь,
но вместо желанной морской добычи
имели мы постный шиш.
А постный шиш не сваришь, не сжаришь, не завернешь в лаваш.
Постный шиш говорит, товарищ, что праздник ваще не наш.
постный шиш не похож на пельмешку, особенно на сову,
и при мысли о всякого рода насмешках папаша терял голову.
С башни стеклянной нам стража махала:
типа, дурни, греби назад!
Но шли мы туда, где сова летала,
сто якорей ей в пернатый зад.
А папаша рычал, мол, гадом буду,
мол пусть меня чорт сожрет,
а все равно я ее добуду,
сто якорей ей в рот.
А сто якорей - это очень много, хотя и меньше двухсот.
Если в сову - да сто якорей, так сову ж на куски разнесет!
Но папаша ужас как разозлился, а злится он - будь здоров.
И даже русалки слегка краснели от папашиных мыслей про сов.
И шли мы еще четыре часа,
да и больше, наверное, шли.
В волнах кипела лютая пена,
не видно давно никакой земли.
И мы решили чутка подождать,
папаша трубку достал,
а я ради смеха взмемекнул козлом
и улитушкой поскрежетал.
Ух, как она с неба на нас рубанула! Как ветер-то в перьях завыл!
Как папаша в ее здоровенное тело сто якорей засадил!
Как рванула она назад, в небеса, и лодку тащила с собой!
Но папаша всадил сто первый якорь - и кончился славный бой.
А потом качалася на волнах
серого пуха большая гора,
папаша похлопал сову по башке
и сказал: "Хороша, засра..."
Но открылись глаза на совиной башке
и метнулся клюв из воды.
И папаша распался на два куска,
а меня охватила печаль и тоска,
туды ее растуды.
А что до совы - так вот и сова, на блюде среди свеклы.
А что было мне туго в обратном пути - так все подвиги тяжелы.
Лежит, понимаешь, как на картинке, и нету у ей заботы другой.
Так выпьем, друзья, за папашу! Он был настоящий герой.
Так выпьем, друзья, и снова, друзья, и помянем папашу совой. Grandma mended old sail
grandfather strength checked the rope,
sister baked cakes for the road,
I burst with envy younger brother.
So what that storm through pat
and by pitching a headache,
and on the other hand, while on the other hand we have something for dinner
will Maritime owl!
Mother said, owl meat - pure delicacy.
Owls are a great cognac, yes indeed, can do without.
Sea Owl salty and tender, Mr. Cho say about it ...
In general, the owl was needed, and we went to get her.
On the fucking boat we went in September
for glass Bloody Island,
which according to the map and book Bram
vodilasya this sea owl.
I bleating goat, creaked like a snail,
and even squeaked like a mouse,
but instead of the desired offshore production
we had lean fig.
A lean shish does not cook, do not szharish not zavernesh in pita bread.
Lean shish says, comrades, that is not our holiday finally.
lean shish not like dumplings, especially the owl,
and at the thought of all sorts of ridicule father he lost his head.
With a glass tower guards waved us:
type, bad, row back!
But we went to where the owl was flying,
hundred anchors her feathery backside.
A father growled, they say, will be Gad,
they say let me be the devil will eat,
but still, I'll get it,
hundred anchors in her mouth.
A hundred anchors - a lot, though, and less than two hundred.
If the owl - yes hundred anchors, so owl Well apart detonate!
But Dad horror as angry, but he is angry - be healthy.
Even mermaids slightly reddened from papashinyh thoughts about owls.
And we walked another four hours,
and even more probably were.
In the fierce waves of seething foam,
not seen for a long time no land.
So we decided to wait a very sensitive,
Dad took the phone,
and I for fun vzmemeknul goat
and Ulitushka poskrezhetal.
Oh, how she slashed from heaven to us! Like the wind, the feathers began to howl!
As a father in her hefty body hundred anchors planted!
As she jerked back into the sky, and the boat was dragging with him!
But Dad drove one hundred and first anchor - and ended a glorious battle.
And then wallow
gray down a big mountain,
Dad patted on the head owl
and he said: "Well, zasra ..."
But open your eyes to the owl's head
beak and darted out of the water.
And the father was divided into two pieces,
and I was seized by sadness and longing,
rastudy its amplitude.
As for the owls - so that's an owl on a platter among beet.
And what happened to me tightly in the opposite way - so heavy all the feats.
Lies, you know, like in the picture, and there is no other in her care.
So let us drink, my friends, for dad! He was a true hero.
So let us drink, friends, and again, friends, and Remember papa owl. Смотрите также: | |
