ДУСЯ
Была у Писюна кошка, звали Дусей. Дуся была нещадно звезданутое животное — впиливалась с разбегу в стены, промахивалась нафиг мимо миски с молоком харей в пол, корчила непонятные рожи. Дусей, хстати, она была чисто формально, поскольку отзывалась и на Дусю, и на Васю с Петей, и на «пошла на хуй». В общем Дуся была не жилец в любом случае — каску у неё снесло при рождении, и по законам природы она должна была скопытиться к черту ещё в раннем детстве, когда вместо титьки тыкалась харей маме в сраку — но тут, блин, в планы естественного отбора вмешался известный гринписовец Писюн. Дефективную Дусю он нарыл на какой-та помойке и припёр, естественно, в дом — это по ходу был вообще последний раз, когда Писюн полноценно держал лохматую бестию в руках, потому как, когда Дуся подросла и превратилась в трёхцветную лопоухо-косоглазую пофигень, она начала двигаться и хрен ты её поймаешь. Двигалась Дуся оченно резво — создавалось впечатление что даже срала на ходу, а если задерживалась в одном месте больше десяти секунд, значит либо спала, либо отъехала нах. Ну или задумалась — периодически с ней случались кратковременные приступы спокойствия: она ни с того, ни с сего замирала, таращила косые банки в неизвестном направлении и напряжённо ожидала в какое полушарие ёбнет моча на этот раз — ну и в зависимости от результата через полторы секунды начинала отчаянно щемиться либо влево, либо вправо, затем обычно впиливалась жбаном в стену, отскочив, сломя голову фигачила в противоположную сторону, таранила дверь и, офигев окончательно от такого обилия препятствий начинала щемиться вверх па шторам. Там, где-нибудь под потолком вдруг опять замирала с таким хлебалом, типа «во, бля! где это я?..», снова задумывалась, неожиданно пукала, с перепугу въёбывалась тыквой в багету, падала сракой на подоконник и по новой начинала гонзать по жилплощади — шерсть дыбом, глаза на выкате, бля. Мне думается, что именно так выглядел бы кошачий вариант гибрида Алины Кабаевой и Жанны Агузаровой. Наблюдая такую фигню, Миша неоднократно говорил Писюну, типа «Писюн, она у тебя походу слепая ваще!». «Да не, не! — успокаивал себя Писюн — проста ёбнутая.» Поначалу Дусина движуха вызывала у меня дезориентацию и приступы морской болезни, а Миша её вообще боялся и не любил совсем. Потому что один раз, нифига не разглядев Дусю на фоне писюновского ковра (связанного наверно тем же дальтоником, который Мише свитер красный захерачил), Миша наступил на ейный хлебальник. А поскольку Дуся почему-то мяукать не умела нихера, издавая вместо этого какие-то кряхтяще-пердящие гортанные звуки на манер тувинских духовых инструментов, она со всей своей кошачей звезданутости начала страшным тувинским голосом орать — я, чесно признаюсь, малёха припустил жидким в трусники, а вот 12-ти летний Миша впервые в своей жизни схватился за сердце, а когда отошёл, начал Дусю ненавидеть лютой ненавистью. И вот однажды, когда Писюн в очередной раз ушёл посрать и залип в толчке на полчаса, разглядывая в унитазе чудные какашные узоры, мы с Мишей остались тупить в писюновской комнате в два рыла. Тут я обратил внимание, что Дуся заговорщицки выглядывает из-за кресла и, щуря один глаз, палит в мишину сторону. Я Мише это дело показал и только хотел уже по этому поводу что-то вякнуть, как вдруг Миша, внук ворошиловского стрелка, нифига не растерявшись, мощным вдохом собрал все плескавшиеся в голове сопли (грамм думаю 200, не меньше — зима была) и смачно с присвистом форчманул Дусе прямо в «лицо». Я даже растерялся как-то. Дуся пролетела всего-то метра полтора, зато с такими выёбами, что Алине Кабаевой и не снилось нах. Через пару дней Дуся начала помаленьку облазить. Писюн говорил, что это на нервной почве, но мы-то с Мишей знали, что после такого заряда гаймарита в голову вообще не живут — так что ей ещё повезло, можно сказать… Darling
I was at pisyun cat named Dusya. Darling was mercilessly zvezdanutoe animal - vpilivalas a run in the wall, missed by nafig harey bowl with milk on the floor, writhing strange faces. Dusya, hstati, it was purely formal, since responded and Dunya, and Vasya and Petya, and "went on the dick." In general, Darling was not long in any case - the helmet she drifted at birth, and according to the laws of nature she had skopytitsya to hell in early childhood, when, instead of tits poked harey mom's asshole - but then, damn it, the plans of natural selection intervened known grinpisovets Pisyun. Defective Duxiu he naryl on some that garbage and pinned, of course, the house - it is in the course was generally the last time Pisyun fully kept shaggy beast in their hands, because when Darling grew up and turned into a three-color droopy ears, squint pofigen it He began to move, and you fuck her catch. Darling moved very briskly - the impression that even the shit on the go, and if linger in one place for more than ten seconds, then either slept or slid tries. Or wondered - periodically with her case of short bouts of peace: it is no reason, no reason at a standstill, stares sidelong banks in an unknown direction and tensely awaited in a hemisphere ёbnet urine at this time - well, depending on the result of one and a half seconds beginning desperately schemitsya either left or right, then usually vpilivalas pitcher into the wall, bounced, figachit headlong in the opposite direction rammed the door and finally ofigev of such an abundance of obstacles began schemitsya up na curtains. There, somewhere near the ceiling suddenly froze again with hlebalom, such as "in, shit! Where am I? .. ", again she conceived unexpectedly farts fright vёbyvalas pumpkin prints, asshole fell on the windowsill and a new beginning for Gonzalo housing - hair stand on end, eyes bulging, shit. I think that it would look so feline hybrid version of Alina Kabaeva and Jeanne Aguzarovoj. Watching such garbage, Michael repeatedly said pisyun like "Pisyun it you finally hike blind!". "Yes, no, no! - Consoled himself Pisyun - ёbnutaya easy. "At first, Dusya's dvizhuha makes me disorientation and bouts of seasickness, and Misha her all scared and did not like at all. Because once nifiga not making out against the backdrop of Duxiu pisyunovskogo carpet (perhaps associated with the same color-blind, that Misha red sweater zaherachil), Michael stepped on eyny hlebalnik. Since Darling reason meow did not know how fucking, issuing instead some kryahtyasche-farting guttural sounds in the style of Tuvan Woodwind it with all his feline zvezdanutosti beginning terrible Tuvan voice yelling - I honestly confess Maleh sprinted liquid in trusniki , but the 12-year-old Misha the first time in his life clutched at his heart, and when it went away, and began to hate Duxiu fierce hatred. And once, when Pisyun once again gone and shit stuck in a push for half an hour, looking at the toilet kakashnye wonderful patterns, Misha and I were blunt in pisyunovskoy room two snout. Then I noticed that Darling conspiratorially peeping from behind the chair and squinting one eye, firing in the direction of Misha. I Misha this thing showed up and just wanted to have in this regard is something vyaknut, when Michael, grandson of Voroshilov arrow nifiga not a loss, a powerful breath, gathered all the splashing in the head nozzle (grams think 200, no less - the winter was) and savory whistling forchmanul Doucet directly in the "face". I even confused somehow. Darling flew only a meter and a half, but with such vyёbami that Alina Kabaeva did not dream tries. A couple of days Darling gradually start to climb round. Pisyun said it was nerves, but we Misha knew that after such a charge gaymarita head does not live - so it was lucky we can say ... | |
